Но недостаточно, чтобы остановить.
Потому что, может быть, если я поддамся притяжению ее гравитации, то меня
наконец-то отпустит и я смогу вернуться к своей нормальной жизни.
Ее блузка была расстегнута, и я почувствовал, как она возится с передней
застежкой бюстгальтера.
— Позволь мне, Джен. Пожалуйста.
Она вновь закинула руки мне за голову, и я оторвался от ее губ, медленно пробуя
ее кожу на вкус, опускаясь вниз, туда, где тонкое кружево скрывало все самое интересное.
Я пробрался языком под тонкую ткань, ощущая сладость, которая принадлежала только
Джен, и она вздрогнула. Я сделал это снова, и ее дыхание стало неровным, каждый выдох
сопровождался крошечным стоном.
Кончики моих пальцев пробежались вниз по гладкой ткани и, наконец, я
почувствовал великолепную тяжесть ее груди в своих ладонях, большими пальцами
нежно поглаживая ее соски. Джен запрокинула голову и, казалось, невольно застонала.
Как бы сильно мне не нравилось тут стоять, в этом положении я не мог уделить
достойного внимания ее груди, потому что открытые шторы в гостиной предоставляли
соседям полный обзор.
Я выпрямился, удостоверившись, что Джен крепко держится за меня ногами.
Удовлетворенный, что она никуда не денется, я обнял ее и, не переставая целовать, понес
в сторону спальни, с намерением крепко закрыть дверь и не впускать собак.
Я не мог допустить мысль отпустить ее хотя бы на мгновение, чтобы мы оба могли
лечь. Я присел на край кровати, а Джен оседлала мои колени, вернувшись к исследованию
моих губ.
Кто знал, что поцелуи могут быть такими разрушительными?
Чертыхаясь, Джен провела ладонями по моим ребрам, доходя до ямочек на
пояснице, и скомкала край моей футболки. Она начала медленно задирать ее вверх, скользя руками по коже, пока не собрала ткань футболки в комок на моей груди.
Я сдернул блузку с ее плеч, и пока Джен выпутывалась из рукавов, успел стянуть
свою футболку. Последний слой одежды отделял нас от прикосновения кожи к коже, и я
больше не колебался. Наконец-то, я расцепил застежку бюстгальтера, открывая взору
самую совершенную грудь из когда-либо существовавших.
Ее розовые соски уже возбужденно торчали, требуя моего внимания, но мы все еще
находились в неправильном положении. Я не мог придумать простой способ уложить ее
под меня — Господи, да я вообще не мог думать. Так что я лег на спину и позволил ей
