прямиком в тренажерный зал. Я был дерганым, нервным и полным решимости вспотеть
до смерти. Напряжение между мной и Дженсен росло, и мне позарез нужна была разрядка.
Кроме того, у нее был блестящий новенький ключ, и она могла сама позаботиться о
себе.
Как обычно, я поработал с тяжелым весом, слегка уменьшив нагрузку, поскольку
не появлялся в зале в течение недели, и планировал добить себя на беговой дорожке. Я
выбрал ту же программу, что чуть не угробила мое колено, воткнул наушники, чтобы
отвадить всех желающих поболтать (включая Тессу, к которой неожиданно стал
совершенно равнодушен) и с легкостью пробежал полный цикл. Затем повторил снова, остановившись за несколько минут до конца полной сорокапятиминутной программы, когда мои бедра уже начали кричать и умолять меня остановиться. Одежда была насквозь
мокрой, пот стекал с волос, и все мысли о сексе вылетели прочь из голов (ы).
Чтобы подстраховаться, я принял еще один холодный душ.
На консультацию я приехал немного раньше назначенного времени. Я не пытался
произвести впечатление на доктора Ческа, просто закончил тренироваться и не хотел
болтаться в зале просто так. Тесса глазела на меня, и мне было как-то неуютно.
Хм. Стоило упомянуть об этом в разговоре с доктором, чтобы показать, что я
усвоил ее слова.
Но я быстро забыл об этом, когда мне навстречу вышел мужчина и представился
как доктор Боб Купер. Оказывается, с этого момента он был моим терапевтом.
— Доктор Ческа считает, что вам полезнее будет поговорить со мной, чем с ней.
Я еле сдержался, чтобы не фыркнуть и сохранить невозмутимое выражение лица.
Единственный, кто от этого выигрывает — это сама доктор Ческа.
Мы расположились в его кабинете (как ни странно, он был обставлен точно так же, как у доктора Ческа) и он спросил, помогает ли мне дневник.
Я признался, что забываю его вести.
Он велел мне сделать хотя бы одну запись до пятницы, и сказал, что собирается
просмотреть ее, но вчитываться не будет. Главным образом, он хотел убедиться, что, по
крайней мере, я пытаюсь использовать дневник, как способ терапии, поскольку эти записи
предназначены только для меня, чтобы я имел возможность записать и проработать все, что происходит со мной в течение недели.
Я не мог прекратить ухмыляться. Если бы он только знал.
Каким-то образом наша беседа свелась к вопросу о корнях моего отношения к
женщинам, и, в частности, о том, как я лишился девственности.
