Это была восхитительная пытка.
Я хотел запечатлеть каждую деталь в памяти, но когда ее джинсы и, наконец, бюстгальтер, присоединились к футболке в куче на ковре, моими единственными
мыслями были «идеальная», «красивая» и «больше».
Больше ласк, касаясь губами и языком каждого из ее красивых изгибов, чистое
наслаждение от ее рук, блуждающих по моей коже. Я положил ее на кровать и, не
прерывая контакта, опустился вниз, пока не накрыл своим телом. Кажется невероятным, что я не отключился — электричество гудело под моей кожей от каждого прикосновения
ее пальцев.
Я потянул за резинку ее трусиков.
— Это должно исчезнуть, — прошептал в изгиб ее шеи.
Она приподняла бедра, чтобы я мог стянуть их и, несмотря на пульсацию в ушах, я
различил слабый звук рвущейся ткани.
— Прости.
— За что? Я разорвала твои боксеры, стаскивая их. Это мне стоит извиняться, —
произнесла она мне в волосы с легким хихиканьем.
— Никогда не извиняйся за то, что рвешь мою одежду. Ты можешь делать это
каждый день, пока я не начну бродить тут голый.
Она снова рассмеялась, когда я потянулся к ночному столику за презервативом, упаковку от которого разорвал зубами.
И, к вашему сведению, только то, что я впервые привел домой женщину, не
говорит о том, что я не храню их у постели. Мне нужно где-то их держать.
Когда она раскатывала «Троян», я думал, что кончу на месте.
Мы оба тяжело дышали. Голова кружилась от такого острого желания, какого я в
жизни не испытывал.
— Сейчас, Так. Пожалуйста, — выдохнула она мне в губы. — Ты нужен мне
внутри.
Извиваясь подо мной, она впилась ногтями мне в ягодицы, чтобы направить.
Я мешкал, пытаясь собраться с мыслями, хотя никогда в жизни ничего не хотел
настолько сильно. Нельзя забывать, что однажды она уйдет и мне останутся только
воспоминания, которые я вытащу и заново переживу во всех мучительно-полноцветных
подробностях, пока они не станут старыми и затертыми.
Это был не секс или грубые толчки, или даже трах.
Впервые в жизни я занимался любовью.
Я отодвинулся, фиксируя ее лицо для своего памятного альбома под названием
«Дженсен». Ее опухшие от поцелуев губы были приоткрыты, а щеки покрывал румянец, но я не обратил на это внимание из-за ее глаз. Даже будь она сейчас бритоголовой, я бы
этого не заметил. Обычно дерзкие янтарные ирисы потемнели до цвета теплого бренди и
