подождать, пока она вынет ключ из замочной скважины. Захлопнув ногой дверь, вернул
ее в свои объятия и к своим губам, пока собаки крутились у нас под ногами в ожидании
приветствия. Плохие новости, они не получат желаемого.
Наклонившись, я взялся за ее задницу и поднял, остановившись, только когда
оказался заключенным в колыбель ее бедер, прижатый с такой силой, что, думал, взорвусь.
— Господи, Джен, — хрипел я между поцелуями.
Она еще теснее прильнула к моей промежности и улыбнулась мне в губы.
— Хочу раздеть тебя.
Такое не нужно было повторять дважды. С Джен, все еще находящейся в моих
объятиях, я направился по коридору в свою спальню, а мудрые собаки где-то затерялись.
Мне удалось закрыть дверь ударом ноги, потому что ни одна из моих рук не хотела
покидать такого желанного тела.
Большая часть мозга кричала о том, чтобы просто сорвать необходимый минимум
одежды и погрузиться в нее, пока оставшаяся часть хотела исследовать каждый дюйм ее
тела. И так как это была Джен, и речь шла о любви (во всяком случае, для меня), часть, умоляющая продлить процесс, победила.
Я аккуратно опустил ее на пол, наши губы были все еще соединены, как будто от
этого зависело наше существование. Знаю, что со мной так и было.
Немного приподняв край футболки, я скользнул под нее, проведя пальцами вверх и
вдоль ребер. Когда добрался до груди, остановился, обхватив красивые холмики плоти
ладонями, затем провел большими пальцами по их вершинкам. Услышав ее резкий вдох
при первой ласке через тонкую ткань лифчика, я не задавался вопросом «почему». Ее
соски были твердыми и острыми и отчаянно нуждались в моем внимании.
Для собственного душевного здоровья мне стоило угодить им.
Я стянул ее футболку через голову, а потом терпение лопнуло, и я просто
отодвинул бюстгальтер вместо того, чтобы снять его. Сжал обе плотные вершинки, увеличивая давление, пока она не вздрогнула. Губами прокладывал дорожку поцелуев по
ее подбородку, а когда рукой она прошлась по члену, скрытому джинсовой тканью, и
слегка сжала его, я застонал прямо ей в ухо.
К черту медлительность!
— Сними с меня джинсы, — пробормотал я, расстегивая пуговицы на ней.
Вместо этого она начала с верхней пуговицы моей рубашки, спуская ее по плечам и
царапая ноготками живот, подбираясь к молнии. Медленнее, чем я мог себе представить, она стянула вещицу, око за, мать твою, око.
