— Пойдемте братцы со мной, там такое. Такое, что ой-ой-ой. Это же надо, чтоб так средь бела дня?
— Чего там? — не успев сделать первого шага к углу, услышали «братцы» строгий голос генерала Ушакова за своими спинами.
Андрей Иванович Ушаков всегда появлялся в нужном месте в нужное время. Нюх ему особый Господь дал на разные там беспорядки да беспокойства. Стоит только чуть забрезжить беспокойству этому, а генерал уж тут как тут. Вот и сейчас: не успел подьячий причину своего испуга словами передать, а Андрей Иванович уж разбираться спешит. Выскочил он из легких саночек и первым за угол к крепостным воротам метнулся, а уж только там за воротами, Осип обогнал беспокойного генерала. Затем, перебежав через дорогу, повернув ещё за два стоявших на пути угла, привел подьячий своих спутников к покосившемуся строению, возле которого резво собиралась толпа.
Растолкав локтями любопытный люд, сподобились служители тайного государственного заведения увидеть ужаснейшую картину. Широко раскинув руки, лежал на холодном снегу молоденький офицер, а из груди офицерской, ярко алой от крови торчал кинжал весьма крупных размеров и с занятной ручкой из желтого металла.
— Иду я, значит, к канцелярии сегодня, — затараторил внезапно, оправившийся от первого впечатления Рысак над самым ухом генерала. — Быстро иду и тут, глянь, а возле угла вон того, шпора серебряная валяется. Грех, думаю, пройти мимо такой находки. Вдруг, какая важная персона потеряла? Я нагнулся за шпорой, снег немного отковырял и вижу, сапог торчит. Причем не просто торчит, а с другой шпорой. Я к сапогу значит, а он вот он. Убили ироды офицерика. Молоденький-то какой. Я сначала подумал, что живой ещё. Из-за плетня его вытащил, а он не дышит. И тут я бегом.
— Вот так, так? — почесывая под париком голову, задумчиво топтался возле бездыханного тела Ушаков. — Что же за жизнь такая? Что же за наказание нам? Среди бела дня в столице гвардейских офицеров жизни лишать стали. Совсем народ обезумел. Не иначе конец света на днях ожидается. Всякое бывало, но чтоб средь бела дня? Ох, батюшки ты мои.
— Так его Андрей Иванович, поди, ночью порешили? — сунулся в размышления начальника Сеня Суков. — Он холодный совсем. Я трогал.
— Вижу, что ночью, — грубо оборвал подьячего генерал и велел, невесть откуда взявшемуся, гвардейскому сержанту с солдатами разогнать народ.
Когда солдаты народ за соседний плетень отогнали, к месту происшествия подкатил на крытом возке сам начальник тайной канцелярии граф Петр Андреевич Толстой.
