— Ну и что?
— Оказалось — она!
— Как догадался?
— Спросил просто: мол, вы или не вы? Она говорит — я! Так и догадался.
— А что потом?
— А ничего! Позавтракал, уехал... Да чего ты нервничаешь-то?.. Ну, было и было... Закон природы: ты — фавн, она — пастушка! Вспышки страстей... — Монюков еще раз смачно зевнул и пошел спать.
Утром Корюшкин проснулся рано, принял душ, побрился, тщательно причесался и стал будить Монюкова:
— Сережа! Вставай. Пойдем!
— Чего? Куда? — не понял со сна Монюков.
— Найти ее надо... Объясниться...
— Кого?.. Ах да, — потягиваясь, вспомнил Монюков. — Земфиру твою... Да чего ты спозаранку-то?.. Ай, Корюшкин! Прямо супермен какой-то... Кто бы мог подумать?
Через полчаса они спустились в столовую на завтрак. Корюшкин шел робко, пугливо оглядывался по сторонам, бессмысленно улыбался и здоровался со всеми женщинами.
— Не суетись! — строго сказал ему Монюков, садясь за стол. — Не зыркай глазами... Ешь спокойно, а когда уж почувствуешь флюиды...
— Да как почувствую?
— Ну, посмотрит она на тебя... по-особому! Ешь!
Корюшкин принялся жевать котлету и тут же почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он резко обернулся и вздрогнул: на него смотрела бухгалтер Вера Михайловна, чей шестидесятилетний юбилей они недавно торжественно отметили у себя в учреждении. Корюшкина прошиб пот, но он все-таки сумел взять себя в руки и улыбнуться. Вера Михайловна улыбнулась ему в ответ. Монюков заметил эту улыбку и так непристойно заржал, что Корюшкин чуть не выронил вилку.
— Она, что ли? — давясь от смеха, зашептал Монюков. — Ты что, Витя? У нее же внуки в армии...
— Прекрати немедленно! — зашипел Корюшкин. — Прекрати! Что я, рехнулся? Это не она... Она помадой не пользуется!
— Все равно смешно. — Монюков вытер слезы бумажной салфеткой. — Сдохнуть от тебя можно... Ну-ну, извини... Не буду. Сосредоточься! Вон в углу блондинка на тебя посматривает. Тебе интуиция ничего не подсказывает?
Корюшкин внимательно посмотрел на пухлую блондинку с орлиным носом, на всякий случай улыбнулся ей и тихо сказал:
— Нет, чувствую — не она.
— У нее помада розовая.
— Все равно! Чувствую — не она. И потом, у нее нос большой. А там... вроде бы... поменьше был.
— И сколько сантиметров?
— Слушай, — обиделся Корюшкин, — ты не издевайся! Если ты мне друг — помоги, а издеваться...
— Ладно, ладно! — перебил Монюков. — Не она так не она... Я не навязываю... Обсудим следующую кандидатуру..
Они перехватили взгляды еще нескольких блондинок. Корюшкин всем улыбнулся и всем кивнул, в смысле—поздоровался, но в отношении ни одной из них у него не возникло чувства уверенности. Вообще от этой неопределенной напряженности он начал уставать и нервничать.
