— Да, от мадемуазель Элен Савернье, — ответил мэр.
— И кому же она адресована?
— Хотя имени в ней не упоминается, но, судя по смыслу, оно написано господину Давиду. Мадемуазель Элен отвечала ему с твердостью, делающей честь…
— Но это ложь! — закричал музыкант. — Я никогда не получал этого письма. Элен никогда не писала мне.
— К несчастью, — иронично произнес мэр, — я вынужден с вами не согласиться. Я прочту вам письмо, и вы сразу же все вспомните.
— Это подстроено! Я в ловушке! — возмутился Давид, выпрямившись. — Неужели меня окружают одни клеветники и непримиримые враги?
— Ну, полно глумиться над нами! — одернул его Лантюр. — Или я заставлю тебя молчать!
Но бригадир уже схватил Давида за руку и прошептал:
— Потерпите, молодой человек, потерпите!
— Я зачитываю, — сказал мэр и поправил очки на носу. — «Сообщаю вам о том, что я больше не собираюсь хранить молчание, к которому себя принуждала. Но в последний раз я все же попытаюсь прекратить ваши преследования, оскорбительные не только для меня, но и для человека, имя которого я буду носить, к которому и вы должны питать огромное уважение…»
— Разве это письмо было адресовано не вам, господин Давид? — поинтересовался мэр не без издевки в голосе и укоризненно посмотрел на музыканта.
— Нет! Тысячу раз нет! — вскрикнул Давид.
— В таком случае я продолжаю: «Я всей душой люблю графа Керу и никакие просьбы и угрозы не заставят меня отклониться от того прямого пути, который я избрала. Признаюсь, что мне было бы очень больно потревожить такого доброго и честного человека, а главное — поколебать то слепое доверие, с которым он относится к вам. Но если и в эти торжественные минуты вы не вспомните о своем долге, я буду просить помощи и покровительства того, чей авторитет вы не можете не признавать. Пусть даже ему придется выгнать вас из дома, который он по доброте своей сделал вашим и уважать который вы отказываетесь».
— Негодяй! — выкрикнул граф Керу, замахнувшись на Давида.
Молодой человек и не думал уклоняться, но господин Равер успел остановить руку графа.
— Этот человек теперь принадлежит суду, — шепнул он.
И, обращаясь к мэру, он добавил:
— Это письмо подписано?
— Да, полным именем — Элен Савернье.
Господин Равер взял письмо из рук мэра и, показав его господину Керу, спросил:
— Вы узнаете почерк графини?
— Да, — ответил граф с надрывом в голосе.
— Вы слышите, — обратился к Давиду господин Тирселен, — письмо, которое по обязанности я должен был прочесть, писала мадемуазель Элен. Вы по-прежнему отрицаете, что оно было адресовано вам?
