Она слышала шум удаляющихся шагов и легкое поскрипывание снега под ногами агента. Она издала последний гортанный крик. Он был такой сильный, что от него завибрировала голова. Мисси понимала, что и его никто не услышал.
Она плакала, едва не задыхаясь от собственных рыданий, потому что кляп плотно закрывал рот. Когда снова зашумел негромкий мотор дровокола, Мисси свернулась клубком и зашлась рыданиями. Упрямство исчезло без следа. У неё больше не было сил бороться. Она была готова сдаться, и, как ни странно, теперь её ситуация больше не казалась ей такой уж невыносимой.
Макензи сидела в холле уже пять минут, когда ей позвонил Эллингтон. Она села в машину в 12:05. Снег шёл, не переставая. Его объёмы не доходили до масштаба обильного снегопада, но всё же все дворы, что попадались им на пути, были покрыты тонким белым одеялом. Макензи решила, что уже часа через три по дорогам будет ездить довольно проблематично, а значит, им нужно было как можно эффективнее потратить оставшееся время.
Обе их встречи прошли безрезультатно. Макензи рассказала Эллингтону о бывшем сотруднике, которого уволили за собачьи бои, и поделилась мыслями о том, что в окрестностях Бент Крик происходило довольно много всего незаконного, для чего понадобились бы контейнеры для перевозки животных. Эллингтон рассказал о том, как съездил на ферму, но ничего не нашёл, а потом ему позвонили из участка, и он поехал туда, чтобы поговорить с Эрлом Темпером о сосновых рощах, убив на это тридцать минут и не получив из разговора ничего конкретного.
Макензи нахмурилась. Она чувствовала себя муравьём, пытающимся взобраться на гору. Для обоих день выдался сложным, а снег только усугублял ситуацию.
«Хочу с тобой кое-что обсудить», – сказала Макензи, когда они выезжали с парковки у скотобойни.
«Давай, – ответил Эллингтон. – Сейчас я готов выслушать любую теорию».
«Я всё думаю о Долорес Мэннинг. Мне продолжает казаться, что она единственная, кто может нам помочь найти похитителя. Вчера, когда мы с ней говорили, она только что очнулась после жуткого кошмара, а мозг начинает по-другому обрабатывать информацию, если случилась психологическая травма. Ты согласен?»
«Насколько я знаю, да».
«Поэтому я хотела снова с ней встретиться, пока дороги не стали опасными из-за гололёда».
«Прямо сейчас?»
«Да, но я не об этом. Если она до сих пор не всё помнит, я уверена, что где-то в её памяти хранятся важные детали того, что случилось. Если она уже нормально себя чувствует в физическом плане, я думаю, мы можем попробовать заставить её всё вспомнить».
