— Ну, что же. Это вполне разумно, — тяжело вздохнув, произнес Алексеев. — Что-то еще?
— Нет. Мы и так слишком долго разговариваем. Наведывайтесь время от времени. Не доверяйте бумаге и вестовым.
— Мне кажется, вы демонизируете. Ладно, люди великих князей — это обычное дело. Но почему вы считаете, что у меня в окружении японские шпионы?
— Потому что знаю, — холодно произнес Алексей Николаевич. — Во Владивостоке, в Харбине, в Порт-Артуре и прочих наших городах от английских и японских шпионов не продохнуть. В Токио и Лондоне узнают обо всех серьезных событиях в этих землях быстрее, точнее и глубже, чем по официальным каналам докладывают в Санкт-Петербург. Будьте предельно осторожны. Я считаю, что если в Токио посчитают вас или меня слишком опасным для их победы, то нас постараются убрать. Ставки очень высоки.
— Убрать?
— Убить. Все, Евгений Иванович. Что хотел — сказал. Остальное почитаете. Больше вас не задерживаю.
— Честь имею, — произнес без кивка адмирал Алексеев и, резко развернувшись, пошел к своей пролетке. Где чуть слышно процедил: — Вот же мразь… — Но так, чтобы слова адмирала услышали все вокруг.
Куропаткин постоял еще минут пять, наблюдая за облаками. А после чего вразвалочку направился к своей пролетке с улыбкой на лице.
— Ваше превосходительство, — произнес адъютант, услужливо помогая забраться и внимательно отслеживая реакции генерала.
— Этот морячок истекал ядом? — неопределенно кивнул Куропаткин.
— Матерился-с. Тихо-с.
— Ничего. Пущай матерится. Главное, чтобы не мешал, — усмехнулся Алексей Николаевич, стравливая контекстом дезинформацию. Он ведь прекрасно знал, на кого на самом деле работает его адъютант.
Партия началась. Он сделал первый ход.
5 апреля 1904 года, Ляоян
Алексей Николаевич начал свою деятельность на Дальнем Востоке с того, что стал раскладывать различные мины. То здесь, то там. Где маленькие хлопушки, где гигантские фугасы, как с тем же адмиралом Алексеевым.
О да! С адмиралом получилось очень хорошо.
Дело в том, что в бумагах, которые Куропаткин передал Алексееву, не было ничего, способного вызвать подозрение, возражение или недовольство. Никаких рассуждений. Никаких пространных мыслей. Только предложения — коротко и по существу.
По замыслу Алексея Николаевича, адмирал должен был обеспечить подготовку и реализацию ровно двух задач. Во-первых, создать ударную группу на железной дороге. Во-вторых, подготовить все необходимое для большой оборонительной операции. То есть то, что Куропаткин не мог себе позволить сделать самостоятельно, дабы не привлечь к себе излишнее внимание.
