Его движения стали лихорадочными. Открыв дверь кладовки, он стал поспешно забрасывать туда коробки. Пять фотографий Росса и мальчишек лежали на письменном столе. Они ему понадобятся. Они – отправная точка.
Рассел прошел в спальню, подмечая все детали, все факты. Ава взяла с собой сумку, но оставила телефон. Приняла душ. Он посмотрел на свою руку. Бар. Крепко сжимая фотографии, побежал вниз, к входной двери.
Открыв дверь и шагнув вперед, со всего маху натолкнулся на женщину. Она была высокой и стройной; темные, коротко стриженные волосы слегка вились. Несмотря на суровое выражение на ее лице, Рассел не смог не заметить, что она потрясающе красива. Высокие скулы, волевой подбородок. Выразительные глаза. Полные губы.
– Кто вы такой? – возмущенно воскликнула женщина. – И что делаете в доме моей сестры?
Он с трудом снял с себя одежду; спину и руки при каждом движении пронзало болью. Ванна была маленькой и старой, с пятнами ржавчины вокруг сливного отверстия, но ему было на это плевать. Ему нужно отмокнуть. Он погрузился в горячую воду; пар, словно плотный туман, заполнял тесное помещение. Единственным достоинством его жалкого жилища была вода. Она всегда была горячей, и ее было много. Удовольствию мог помешать лишь шум за стеной, если миссис Энглс принимала ванну в одно и то же время. Но сейчас ему об этом даже думать не хотелось.
Прежде чем залезать в ванну, он смыл грязь и кровь с рук, однако сейчас вода все равно окрасилась в цвет слабого чая. Ну и пусть. Он намылил тело, потом вытянул ноги и откинулся на бортик, наблюдая, как из крана льется обжигающе горячая вода.
Ава боролась с ними обоими до самого конца. Это стало неожиданностью. Но Мари помогала ему, как и обещала. Очевидно, заманить ее в машину не составило труда. И когда девчонка сообразила, что Мари едет за старым «Лебароном», было уже поздно. Бледная, тощая, явно больная, она верила, что Мари поддержит ее. До чего же было приятно смотреть на то, как эта вера таяла… Он ждал этого почти двадцать лет. До самого конца, до последней секунды, она задавала вопросы. «Назови имя», – требовала она. Как будто это что-то изменило бы. «Только имя. Я больше ни о чем не прошу». Вот тогда он и ударил ее. Только она не замолчала. «Откуда я взялась? Кто я? Назови имя. Я знаю, что ты знаешь. Ты был там с Россом. Я помню».
При упоминании имени отца вмешалась Мари. Она терзалась, сначала умоляла прекратить, а потом сама же с ней и покончила, сдавив своими изящными ручками горло девчонки и тем самым помешав ей засыпать их вопросами. Ава обмякла, ее глаза закатились, веки опустились до половины. Он несколько раз пнул ее в спину и один раз в голову, чтобы убедиться, что она не притворяется. «Все было бы гораздо проще, если б мы сделали это, когда ей было три». Таковы были его прощальные слова к Мари после того, как они бросили машину с телом в Пайн-Барренс.
