– Не знаю. Душно мне как-то. Ноет вот тут. – Ася постучала пальцами ниже левой ключицы.
Они прошли мимо скверика с детской площадкой. В центре со страшным скрипом крутилась железная платформа. На ней, уцепившись за железные поручни, сидели два одинаковых малыша. Умильные ржаные чубчики на почти лысых головах, заправленные в шорты рубашки, одинаковые сандалии фабрики «Скороход». Несмотря на абсолютное внешнее сходство, выражения лиц у детей были совершенно разными. Один сидел гордо выпрямив спину и явно наслаждался происходящим. Второй боязливо скрючился за спиной брата и вздрагивал каждый раз, когда платформа издавала особенно жуткое скрежетание.
– Еще, – закричал храбрец, – крути еще!
Второй молча замотал головой и закрыл глаза.
– Еще? – уточнил мужчина, который раскручивал нехитрую «карусель», на вид скорее дед, чем отец. – Вон Федюшка не хочет, глаза закрыл.
– Хочет, хочет, – ответил за брата храбрец, – крути!
– Федя, открой глаза, ты же мужик. – Дед налег на поручни всем весом.
Платформа стала ускоряться.
– Давай, давай! – заорал в восторге храбрец. – Федька, зырь!
– Открой глаза! – вторил дед, отставая от раскрученной платформы.
Глаза боязливого малыша остались крепко закрытыми, зато изо рта вырвался мощный, громкий рев, который перекрыл все: взывания деда, вопли брата и скрежетание платформы.
– Он что, не видит, что ребенок боится? – Наталья неодобрительно покачала головой.
– Бояться и делать даже интереснее. – Ася присела на скамейку и скинула с ноги лодочку. – Вроде не на каблуке, а натирают.
– Новые, без подследников, вот и натирают. – Наталья села рядом. – Ты что имела в виду про плюсы, которые мужики не ценят?
– Н-не помню, – Ася нахмурилась и потерла виски, – когда я это говорила?
– Помнишь, мы еще про шашлыки говорили, а до этого – про коктейль.
– Шашлыки собачьи помню, – засмеялась Ася. – Мы разве пили… коктейль?
– Ну как же, молочный, – удивилась Наталья, – мне еще… яйцо попалось.
– Яйцо? – Ася посмотрела на Наталью ясными глазами, без тени насмешки или шутки.
Темнота наступила внезапно, словно сверху набросили покрывало. На втором этаже осветилось окно. Кто-то включил люминесцентную лампу. Асино лицо осветилось неживым, холодным светом. В темноте блеснула полоска зубов.
Наталья поежилась. Незнакомый двор заполнился неясными, пугающими тенями. Покинутая близнецами и их дедушкой пустая железная платформа издала протяжный, пронзительный звук.
– Пойдем домой? – спросила Ася далеким, механическим голосом.
