Совершенно спокойно Болт мог позвонить в офис фирмы, принадлежащей Хамиду и плаксивым голосом заявить дежурному: «Это Иван Болтнев говорит, я только что из больницы, у меня обнаружили гонорею, передайте Сергею Прохорову, чтобы он тоже проверился». Когда же он сам брал трубку в доме Хозяйна, то часто говорил какую-нибудь чушь, например: «Двенадцатый причал боевых катеров-охотников слушает». За это Гасанов часто гонял его «боккэном» (деревянным самурайским мечом), который всегда держал под рукой для физической разрядки и время от времени сажал на цепь.
Надо отметить, что у Болта была неплохая память, удивительно высокий для пьющего человека интеллект, хорошее чувство юмора, преданность и исполнительность. А еще он неплохо водил машину.
— Красиво живете, Хамид-ака.
— А ты думал, я на ментовскую пенсию живу? — удивился Гасанов. — Ну, рассказывай, что за дело у тебя ко мне.
— Да я даже и не знаю, с чего и начать.
— А ты давай с конца. — отпил крепкого чаю Гасанов.
— Кажется, я попал в нехорошую историю, Хамид-ака. — Павел с трудом подбирал слова, чтобы максимально полно выразить события последних дней.
Послышались длинные гудки со стороны моря, перекрывающие все остальные звуки — это сухогруз заходил в бухту.
— …квартиру разгромили, друзьям моим угрожают, я не знаю, что мне делать с ними! — Тумасов хлопнул себя по колену и уставился в окно.
— И драться бессмысленно и уехать гордость не позволяет, так? — осторожно начал Хамид-ака.
— Да.
— Но что ты от меня хочешь? Чем я могу тебе помочь? — спрашивая, размышлял Гасанов.
— Хамид-ака, у вас остались связи, пистолет помогите достать.
— Нет, нет, Паша, нет у меня никаких связей. — покачал головой Хамид Вахидович.
— Хамид — ака… я заплачу, если надо…
— Как говорится, я вышел из этого возраста на заслуженный отдых. Так что ты здесь дал маху. Я ничем не могу тебе помочь.
— Ладно, ну тогда я пошел. Извините, если что не так. — Тумасов резко поднялся и направился к дверям.
— Извини…
— Извините, Хамид-ака, я думал, это для вас просто. На нет и суда нет.
— Я думаю, прощай. — вздохнул Гасанов. — Ты уедешь?
— Нет. Я остаюсь. — твердо заявил Павел.
— Уезжай, Паша! Мой тебе совет — уезжай, ты не знаешь этих шакалов. Они родную мать не пожалеют.
— Я учту.
Тумасов направился к выходу, сидевший в своем закутке Болт поднялся, чтобы проводить гостя.
— А ну-ка стой! Постой, Паша. — окликнул его Гасанов.
— Зачем?
— Заходи в дом. — Хамид сделал пригласительный жест рукой.
