- А мы привыкли уже...
И Александру подумалось, что ведь и он тоже привык к девчатам, и если не скучать о них, так вспоминать будет частенько, как весело и незаметно проплыл вместе с ними неблизкий путь от Тогучан до дома.
Катер летел полным ходом, вспарывая блестящую равнину реки. Будто резцом автогена, разваливал он воду по бокам от себя, и огненные струи лизали его борта, взбирались чуть не на палубу и падали, рассыпаясь мириадами искр.
- Эй, на плоту! Приготовь буксир! - размахивая свернутой в кольцо тонкой бечевой - "легостью", кричал молодой парень, черный, как негр. Лицо у него жирно блестело, словно он только что умылся нефтью. Он улыбнулся, и с трудом верилось, что у этого человека могли еще оставаться белыми зубы.
Ксения вдруг оживилась.
- Пашка! Пашка! - забегала она по кромке плота.
Пашка важно повел плечами. Ветер трепал его непокрытые волосы. Красивый взмах руки, просвистела в воздухе легость, и гирька упала на плот.
- Ты когда вернулся, Паша, а? - расспрашивала Ксения, привязывая легость к тросу.
Катер на малых оборотах боком придвинулся к плоту.
- Третьего дня! - кричал Пашка Ксении так, словно до нее был километр расстояния. - Последний кошель с дровяным лесом из Пискуновки в Енисейск стащили. Теперь вот вас еще с ходу проводим в Куликову - и кончено. Точка.
- Паша, а чего прилетел Петр Федорович?
- Чего ему не летать! Начальство, - сказал Пашка, с трудом втаскивая на борт катера конец троса. - Мне он не докладывается. Вас поджидает.
- Чего нас ждать?
- Это его дело. Да ты что сразу скисла?
- Домой хочется, - сказала Ксения.
- Успеешь. Дом - он никуда не денется. А Петр Федорович тебя от дому тоже не увезет. - Пашка заделал конец троса за гак - крюк, на котором закрепляются буксиры, - и, нагнувшись, крикнул в рубку: - Готово! Отваливай!
Синий дым с треском вырвался из выхлопной трубы. Сильнее забурлила вода под кормой, на отлогой волне качнулись крайние пучки бревен.
- Ванюшку Доронина своего не забыла? - помахивая Ксении блестящей черной рукой, крикнул Пашка. - Приехал. Восемь наград. Весь исстрелянный, а кости до единой целехоньки.
- Что ты!.. - охнула Ксения.
- Честное матросское...
- Куда поступил? - успела еще спросить Ксения.
- А куда? Ясно, на старое место - на свой пароход. Только теперь капитаном!
- Капитаном?
- Ну да! Он и на войне уже судном командовал.
Натянувшись, как струна, сверкнул в воздухе трос, а затем упал на воду, рассыпая по сторонам каскады разноцветных брызг.
