Рыдания застревают в горле.
— Ох, милая, — её голос мягок и скорбен.
— Прости, мам, — шепчу я хрипло, почти бессвязно в своём горе.
Она обнимает меня крепче, и я зарываюсь лицом в её шею, рыдая от всего сердца.
— Не переживай, милая, я здесь, с тобой. Мы пройдём через это вместе.
Всё время, пока она обнимает меня, нашёптывая утешающие слова мне на ухо, единственное о чём я могу думать — это Митч. Будет ли он рядом со мной?
* * *
Митч
Преданный. Обманутый. Одураченный. Вот, каким я себя чувствую.
И я доверял ей. Если бы кто-нибудь сказал мне, что Пейдж попытается так меня надурить, я бы ответил, что это полный бред. Пейдж выкинет такой финт? Никогда на свете. Не та Пейдж, которую я знаю.
Да, вот как я знаю настоящую Пейдж.
Почему я вообще посчитал её другой — выше моего понимания. В смысле, такое уже случилось с двумя моими приятелями, Карлом и Доном. И знаете, где они? Работают на тупиковых, бесперспективных работах. Скованные девушкой и ребёнком. Мы потеряли связь после школы, — которую они с трудом закончили, — но я вижу их время от времени. Оба выглядит помотанными жизнью. Кто-то сказал мне, что у Карла на подходе ребёнок номер два. Не удивлюсь, если узнаю, что их девушки проделали с ними то же дерьмо.
— Ты мой должник.
Услышав голос Джоша, я отрываю голову от пива и смотрю, как он падает в кресло напротив меня. На нём хлопчатобумажные брюки и рубашка на пуговицах, подогнанные под него. Я позвонил ему полчаса назад, спустя где-то час после того, как уехал от Пейдж, и попросил встретиться со мной в захолустном баре на другом конце города, рядом с колледжем. Они обслуживают студентов, не задавая вопросов, поэтому поддельное удостоверение не требуется. И, Господи, мне как никогда нужно выпить.
— Видимо, она была не так уж важна, раз ты бросил её ради того, чтобы встретиться со мной, — замечаю я.
Джош усмехается, беззаботно передёргивая плечами.
— Я пообещал зайти в другой раз. Сказал ей, что мне нужно внести залог за друга.
— Ты ёбнулся.
— Нет, только собирался, но ты помешал звонком, — отвечает со смехом Джош. Когда я не возвращаю улыбку, выражение его лица трезвеет, и он, видимо, вспоминает, почему оказался здесь.
— Так в чём дело? Что-то случилось с мамой твоего ребёнка?
Я вонзаюсь в него взглядом.
— Пошёл ты. — Ненавижу это выражение.
Джош разражается хохотом.
— Хорошо, я заткнусь, если ты скажешь, зачем оторвал меня от Тиффани.
Если я с кем-нибудь не поговорю, у меня съедет крыша, но ответить сразу не получается. Поэтому я выпаливаю только через мгновение:
