Ее щеки горели. Щеки Шейлы горели тоже. Почему люди думают, что могут строить предположения на ее счет? Уго считает ее нимфоманкой. Подруга полагает, что она настолько наивна и глупа, насколько может быть наивна и глупа женщина с семилетним ребенком.
Продавщица появилась как раз вовремя, чтобы помочь им преодолеть неловкий момент. Сэнди с ненавистью смотрела на платья, спрашивая себя, что подумал бы Уго, если бы она явилась на свадьбу в своем лучшем черном костюме.
Откуда-то сбоку протянулась красивая наманикюренная рука.
— Ты сама себе злейший враг, не так ли? — печально сказала Шейла. — Вот. Примерь это…
Среди белых кружев ей удалось отыскать бледно-голубой шелковый костюм. С этого момента поведение подруги в корне изменилось. Она сдалась, поняла Сэнди, натягивая юбку. Меня признали неисправимой… Но я сама доказала это, позволив Уго заниматься любовью со мной, когда уже знала, что он использует меня, чтобы забыть другую женщину.
Сэнди купила бледно-голубой костюм. Он на удивление подходил ей — удлинял ноги, подчеркивал золото волос и глубину глаз.
— Ну и что ты об этом думаешь?
Уго стоял в холле дома Сэнди рядом с Тимом Райсом, который все еще с интересом оглядывался по сторонам.
— Ты, наверное, понимаешь, что здесь широкое поле для деятельности, — сказал ему Тим. — Но я не знаю, как ты собираешься модернизировать дом, не изменив ничего в его допотопной обстановке.
— Эта допотопная обстановка — память о человеке, который очень дорог хозяевам, — объяснил Уго. — Нельзя ли подремонтировать стены, а потом расставить все по своим местам?
— Я архитектор, а не чудотворец, — сухо заметил Тим. — Камин бесполезен, он только коптит потолок. Половицы громко скрипят. А стены словно предупреждают: если посмеешь снять хоть одну картину, мы тут же обрушимся. Все это можно исправить, — заявил он. — Но обои нужно наклеить новые, мебель отправить на глубокую реставрацию, и в результате все, что мы возвратим после этого на свое место, утратит благородную патину времени. У меня тревожное предчувствие: чем глубже копнем, тем больше обнаружим гнилья, я уж не говорю о древоточцах. Было бы проще выпотрошить весь дом и заменить на новое все, что можно заменить, — посоветовал Тим. — Тебе стоит посмотреть другие дома по этой улице, чтобы увидеть, как все может выглядеть, если с умом взяться за дело.
— Я не хочу, чтобы он был похож на другие. — Это дом моего сына, думал Уго, место, в котором Джеймс и Сэнди нашли любовь и защиту. Менять его эстетику нельзя, но от структурных изменений, похоже, никуда не деться.
