— Нет… Да. — Сэнди вздохнула, вертя в пальцах увядший розовый бутон. — Хотелось бы, чтобы он не поднимал такой шумихи вокруг дурацкой гражданской церемонии.
— Я до сих пор не могу понять, как ты решилась пойти на это, — недовольно фыркнув, сказала Шейла.
— Ты ведь видела его с Джимми, Шейла, — напомнила подруге Сэнди. В попытке усмирить взаимную вражду Уго и Шейлы она как-то пригласила ее на коктейль. Уго собирался укладывать Джимми в постель, когда она пришла. На нее тоже произвело впечатление то, с какой любовью прижимал Уго к груди сына, неся его на руках к лестнице. — Они обожают друг друга. Теперь я уже не смогла бы этому помешать, даже если бы захотела, — мрачно заявила она.
— А ты хочешь?
Сэнди слишком замешкалась с ответом.
— Значит, ты жертвенная овца, — сделала вывод подруга.
О да, мысленно согласилась с ней Сэнди. Я жертвую собой каждую ночь в его объятиях.
Встав, она вернулась к стойке, увешанной белоснежными платьями, и стала перебирать их одно за другим. Почему я опять пошла у него на поводу? — сердито думала Сэнди. Неужели у меня совсем не осталось гордости?
Ей было известно, что его так пришпоривает. Натали Форэ. Стоит только упомянуть имя прекрасной француженки — и он просто ныряет в секс, словно человек, ищущий забвения!
Но ведь и я ныряю вместе с ним, напомнила себе Сэнди. Мне достаточно только подумать об этом — и я сразу же покрываюсь потом.
— Я примерю это, — сказала она, снимая со стойки первое попавшееся платье и протягивая его продавщице.
Шейла подождала, пока женщина отнесет его в примерочную, а потом осторожно, подбирая слова, произнесла:
— Сэнди… а ты задумывалась о том, что будет, когда вы поженитесь и вам придется… стать ближе?
— Ты шутишь? — поперхнулась Сэнди.
Но нет, Шейла не шутила. Она действительно выглядела как встревоженная наседка, пытающаяся подготовить молодую курочку к тому, что сделает с ней плохой петух.
— Мне жаль разрушать твои иллюзии на мой счет, Шейла, — сказала она, — но чем, как ты думаешь, мы занимаемся дома все это время?
Впервые она увидела на лице своей бывалой подруги замешательство, а затем — залившую его краску смущения.
— Хочешь сказать, что вы… — Ее голос пресекся.
Сэнди рассмеялась, однако смех звучал натянуто. Она снова повернулась к стойке. Наступившее молчание было переполнено мысленными образами, совершенно неуместными в этом магазине с невинными, девственно белыми нарядами.
— Но я думала…
— Ну так не думай, — перебила ее Сэнди.
