Хозяйка бакалейного магазина, увидев, что я выхожу из ее гостиницы, не отказалась от намерения убедить меня остаться. Она показала мне первую раковину дальнейшего Пути и сообщила, что, должно быть, считала главным коммерческим доводом в свою пользу.
– Отсюда начинается обходная тропа, – гордо объявила она, многозначительно понизив голос. – Вы пока не найдете ее в своем путеводителе. Но она помечена. Раковины и желтые стрелки вдоль всей тропы!
Это меня заинтересовало: обходная тропа – значит, там еще меньше народа, а в этих горных местах – и еще более дикие места.
– С точки зрения истории, – продолжала говорить хозяйка свою уже хорошо отшлифованную рекламную речь, – она гораздо интересней, чем обычный Путь. Вы увидите на ней не меньше четырех средневековых гостиниц для паломников. А пейзажи такие, что у вас захватит дыхание от восторга.
Она явно приберегала самое лучшее на конец.
– Но это долго, и вы не пройдете через Полоде-Альенде. А до ближайшей гостиницы тридцать километров – то есть целый день пути, если выйти отсюда.
За этим последовало долгое молчание, с помощью которого хозяйка внушала собеседнику логичный вывод: он обязательно должен переночевать в ее гостинице. Увы! У меня тоже была козырная карта. И я небрежно бросил ей этот козырь:
– Это не беда. У меня есть палатка, я всегда могу заночевать в пути.
Женщина поняла, что проиграла. Но она была из тех, кто сражается до конца. Раз уж я не стал ее клиентом, она попыталась сделать меня своим зазывалой.
– Пройдите по обходной тропе! – патетически зашептала она и схватила меня за рукав. – Пройдите по ней, а потом напишите всем людям, которые издают путеводители в вашей стране. Скажите им, что самый красивый Путь – этот. Пусть они исправят свою ошибку и начнут предлагать Кампьелло как остановку.
Я неуверенно пообещал, что выполню эту просьбу. В своем тогдашнем состоянии отрешенности я искренне верил, что сделаю это. Тем, что пишу эти строки, я в определенном смысле исполняю свое обещание. Должен сказать, что этот обходной горный участок Пути действительно не имеет себе равных по красоте, и ни в коем случае нельзя пройти мимо него.
Но пусть не обижается моя знакомая хозяйка бакалеи: интерес к нему вызван вовсе не хвалеными средневековыми гостиницами, о которых она говорила. Первое из этих заведений представляет собой кучу камней, поросшую ежевикой. Табличка, надпись на которой, вероятно, наша честолюбица написала сама, гордо объявляла: «Первая гостиница». От второй сохранился кусок стены высотой в двадцать четыре сантиметра. Третья – в том же роде. О четвертой я помню, что от нее осталось несколько камней, поверхность которых была вровень с землей, и посреди них паслось стадо овец. Холод горного воздуха, усталость от подъема в гору и жажда, которую я начинал испытывать, объединившись, вызвали у меня галлюцинации. Я видел, как овцы усмехались, что я читаю табличку.
