В это время юноша и девушка шли мимо меня размеренным шагом по улочке. Улочка была помечена знаком святого Иакова, несомненно, она была продолжением Пути. Девушка посмотрела на меня и улыбнулась. Она была очень красива. Я улыбнулся ей в ответ так же естественно, как улыбнулся бы лани, пробежавшей впереди меня по лесу. Уже давно я не был в таком дзен-буддистском состоянии духа, как в ту минуту. Вполне вероятно, что со стороны я выглядел идиотом.
Дождь наконец прекратился, и я покинул Градо. Та пара паломников уже давно исчезла. Путь был не слишком красивым: он проходил вдоль автомобильных магистралей и пересекал современные перекрестки. Мне было все равно. Время от времени желтые стрелки или раковины подавали издали знак. Я знал их язык. Все вокруг казалось огромным парком Святого Иакова, где все люди добрые и каждый идет по своему пути.
Чуть дальше стрелки велят мне перейти речку, а потом идти вдоль нее. Вдоль берега устроена аллея для прогулок, я иду по ней и вижу испанцев, которые пришли туда подышать свежим воздухом. Их позабавила встреча с паломником, а я ответил на их приветствие глупой улыбкой. Они, должно быть, подумали, что я выкурил пять или шесть самокруток с марихуаной.
И вот в конце аллеи стали видны башни большого аббатства Корнеллана. Я решил остановиться в этом монастыре, если там найдется место.
Как же я был удивлен и разочарован, когда подошел наконец к его входу! Монастырь – развалины. Между покрытыми резьбой камнями церкви растут пучки травы. Фронтон большого жилого корпуса рассыпается на куски, стекла в окнах разбиты. Нет ничего печальней, чем место, где когда-то много молились, а Бог так жестоко оставил его разрушаться. Такая встреча оказалась для меня очень своевременной. Я только что начал держаться в стороне от веры, и эта неблагодарность Неба только укрепила меня в решении удалиться от церковных обрядов. Однако это место сохранило духовную силу. Какие-то чары исходили от облупившихся стен, от тишины и, может быть, от невидимого налета, оставленного на камнях молитвами и лишениями за долгие века.
Я собирался продолжить свой путь, но заметил маленькую вывеску с надписью «Гостиница для паломников» с пояснением, что вход в нее за углом здания. Действительно, сзади здания был двор, в котором располагался спальный корпус. Бородатый заведующий гостиницей с невероятно печальным лицом принял меня, поставил печать в моем креденсиале рукой, которая едва шевелилась от утомления, и велел мне устраиваться на ночь. Я решил, что он монах – один из немногих оставшихся от прежней общины братьев, которые доживают свою жизнь в развалинах старинного монастыря, и что причина его печали, вероятно, катастрофа, которую он наблюдает. Поэтому я поступил довольно глупо – спросил его по привычке, в каком часу здесь начинается вечерняя служба.
