Когда я уплатил положенную сумму, мальчик отвел меня в темный узкий коридор и открыл дверь. За ней, в помещении, которое когда-то, видимо, было гаражом или подвалом, стояли двухэтажные кровати, причем так близко одна к другой, что между ними было почти невозможно пройти. Без всякого уважения расталкивая батавов и корейцев в рубашках, младший хозяин провел меня к моей постели и указал на нее пальцем. Потом он повернулся ко мне спиной и ушел.
Я не мог прогнать из памяти один образ: эта комната, с ее слабыми лампочками, низким потолком, по которому тянулись трубы, и желтоватой штукатуркой, напоминала мне здание почты, телеграфа и телефона в Сараеве. Во время боснийской войны его разделили на части временными перегородками и вселили миротворцев ООН – солдат разных национальностей. Почтовое здание стало царством коек, деревенских душей и солдатских пайков. Если быть вполне честным, я должен сказать, что те миротворцы были устроены лучше.
Я поставил рюкзак на выделенную мне кровать. Хрупкие пружины матраса слегка прогнулись, и я представил, как низко матрас опустится под моим телом. Кровать снизу занимал велосипедист, который в это время сидел на ее краю и смазывал свои мозоли какой-то помадой. Трудно сказать, что пахнет хуже – ступни велосипедиста или коричневая мазь, которой он их натирал.
«Доброго Пути!» – сказал он мне. Это приветствие было не слишком уместным, поскольку в этот момент меня ждал всего лишь путь до матраса верхней кровати. Он произнес эти слова немного в нос, и на этой основе я сделал два предположения – что он немец (это мне было безразлично) и, главное, что он принадлежит к огромному не знающему границ братству храпунов.
Я решил использовать остановку в этой гостинице хотя бы для того, чтобы принять душ. Санузел был спрятан в другом углу здания и освещен также плохо. Чтобы паломники не тратили слишком много воды, вместо кранов были установлены кнопочные выключатели. Сильно нажав на металлическую кнопку, – а когда ладони намылены, это невозможно, – человек заставляет течь маленький водопад теплой воды, который почти сразу иссякает. Никогда я не видел такого сложного устройства для экспериментов по искусственному созданию воспалительных процессов в легких. К счастью, за несколько минут своей тюремной жизни я уже приобрел свойственный всем заключенным дух непослушания. Поэтому я придумал способ, как не дать опуститься кнопке с помощью ватного тампона, один край которого косо срезан. Говорю вам об этом на всякий случай: вдруг судьба доведет и вас до таких крайностей.
