Вот, только что, слева от меня. Что это было?
Блин, стремное место.
Я уже начинаю терять надежду, что выберусь отсюда вообще. Я уже столько бьюсь над расшифровкой схем. Интересно сколько прошло времени?
Надо валить отсюда, а то эти видения и призраки, меня в могилу сведут.
Однако какое пакостное бакудо!
Оно очень тонко воздействует на объект (в данном случае на меня). Я не до конца разобрался в его работе, но оно каким-то образом берет из головы жертвы образы (чаще всего те которые вспоминать не хочется или очень больно) и мучает жертву разнообразными иллюзиями и призраками прошлого.
Это треклятое бакудо использовало образ моей матери. Я ведь так и не успел помириться с ней там… в том родном мире. Так и исчез, не сказав извини.
Кульминацией моих мучений был образ моего младшего брата.
Алекс… братишка.
Когда он появился передо мной, я растерялся. Ведь он был мертв. И умер он по моей вине. Давно. Когда мне было двенадцать, а ему девять, почти десять.
Он появился неожиданно. Я просто почувствовал взгляд в спину. И не удержавшись, развернулся.
Копна растрепанных волос пшеничного цвета (мы оба были гордостью матери — оба блондина (не потому что идиоты. Просто она любила этот цвет. Сама была блондинкой. Мудрая женщина). Только у меня цвет ближе к золотому, а у него ближе к янтарному.), голубые глаза (в отца), прямой нос, высокие скулы, светлая кожа. Лицо еще полностью не сформировавшееся — детско-подростковое, но уже сейчас видны аристократические черты лица.
Что поделать, наши родители были аристократами из Англии, а в России мы жили, потому что папа был дипломатом. Мама была родом из России, но к дворянам не относилась. Просто была из обеспеченной семьи. Но по словам деда по материнской линии — у нас там были дворяне.
Так вот мой братишка…
Он стоял передо мной в той самой кофте, джинсах и кроссовках. И те же пятна крови на нем и на одежде.
— Нет. Ты не настоящий! Прочь!
— Джонни. Почему ты меня гонишь? Это ведь я, твой братишка.
— НЕТ! Мой брат умер давно. Я сам видел как тебя сбила машина, когда ты бежал за мячиком, который я случайно зашвырнул за ограду.
Алекс переменился в лице. Теперь на нем читался только гнев, ненависть и презрение.
— Случайно? О не-е-е-т, братишка. Ты его СПЕЦИАЛЬНО бросил, в тот момент, когда машина проезжала по нашей улице. Это ТЫ виноват в моей смерти! Ты всегда завидовал тому, что мама меня любила больше. И поэтому ты захотел от меня избавиться. Но, ты ведь у нас чистюля и потому решил все сделать так, чтобы про тебя никто не подумал.
