Вдруг из переулка им наперерез бросились какие-то тени. Сначала он затормозил, думая, что это такие же, как они, беглецы, ищущие спасения в этом хаосе. Однако фары высветили оскаленную рожу, лишённую всякого человеческого подобия. Существо размахивало пустой бутылкой, готовясь запустить её в лобовое стекло. Чуть поодаль другая тварь нагнулась к земле, явно нашаривая камень. Он круто повернул вправо, выжал газ.
Урод, размахивающий бутылкой, отскочил в сторону, выронил её, запрокинулся назад, на кучу мусора. Второй успел поднять камень и даже замахнуться, но отлетел вперёд, сбитый углом бампера. Остальные кинулись в стороны. Он резко вывернул руль и, не оборачиваясь, выдохнул:
– Только не вздумай мне ничего говорить! Если бы я не сбил этого подонка, он мог бы убить всех нас!
Она молча помотала головой, прижала к себе детей, чтоб не видели они рассыпающиеся дома, тупых агрессивных существ, размахивающих бутылками – безумных женщин, расхристанных, с голыми грудями, кривляющихся и не менее пьяных, чем мужчины.
– Боже, когда же они успели, когда успели? – очень тихо повторяла, словно заклинание Жена.
– Что успели? – спросил он, выезжая на дорогу, ведущую за город. Рядом с ними беззвучно осело ещё два дома, снова песок от них втянулся в невидимые воронки.
– Что успели? – повторил он, не столько ожидая ответа, сколько желая разрушить тишину, установившуюся между ними.
– Потерять человеческий облик. Образ и подобие Божие. Стать животными. – Она слегка подалась вперёд, – Ведь ещё вечером всё было нормально.
– Что было нормально? Этот сумасшедший мир был нормальным? На нашу семью косились, словно на идиотов: муж, жена, двое детей! Тут кругом – «семьи» то из двух мужчин, то из женщин. А то ещё «триады» эти, «семьи» из трёх партнёров. И ведь все узаконенные, со свидетельствами о браке, во Всемирной церкви «венчанные»!
– Да какая это церковь! Гнилая пародия! Настоящую церковь разгромили много лет назад, загнали в подполье, на смех подняли – ретрограды! А эти, из Всемирной, продвинутые, современные: традиционную семью – долой, пьянка, наркотики, разврат – пожалуйста! У них ведь главой-то кто? Лесбиянка, прости, Господи, – «Архиепископ»!.. Да я вообще-то не об этом. Раньше, во время смут и революций, проходили месяцы, недели, дни…
– … а сейчас оскотинились за несколько часов! – Муж сбавил скорость, прислушался. Город остался позади, они ехали по пригородной дороге. Дети, убаюканные ровной ездой, снова заснули. Вокруг было пусто, безлюдно. Небо по-прежнему змеили молнии, раздавался гром, но где-то на высоте, не приближаясь к земле. Дождь не шёл, однако становилось всё холоднее.
