Он взволнованно всматривался в непроницаемую глубину чёрных глаз.
‒ Они сами тебя Рыцарем посчитали. Ты им не врал. И теперь не придётся, просто не станем уточнять. И никакого вранья, и опасных вопросов не будет.
Ну и жизнь началась! Энта неправда не смущает ‒ а ему, вовсе не самому честному человеку в мире Сумрака, от молчаливого, безобидного обмана так неуютно… или оттого, что готов обманывать Энтис?
‒ Разве не лучше спать на чистом белье в уютном доме, чем на холодной мокрой земле?
‒ Лучше. Для тебя. Энт, уходи. Домой, в Эверн, как хочешь, а я не могу вылезать из лесу до Исхода. У Черты, в полосочке дикой земли, Звезда меня не заметит. А в Эверне непременно есть Вэй, и рядом Джалайн, а там ‒ Луч. Ты пойми: пока Исход не свершился, любой ребёнок, идущий по Ступеням, меня услышит! Мне не позволят разгуливать на свободе, Энт. После пробуждения я принадлежу Звезде.
‒ Чёрта с два, пока я рядом! Даже Верховный не осмелится спорить с Орденом!
‒ Ты не Орден, Энт. Ты мальчик, не прошедший первого посвящения.
‒ Я Рыцарь, ‒ отрезал Энтис, ‒ а Орден владеет Великой Тайной. Вэй тебя не тронут. Я не позволю.
‒ Ты-то Великой Тайны не знаешь.
И вряд ли теперь узнаю. Кровь бешено стучала в висках. Я не хочу говорить об этом. Не хочу.
‒ С чего ты взял? ‒ небрежно поинтересовался он. Боги, как вести себя, чтобы он не расспрашивал?!
‒ Ну… ‒ Вил пожал плечами: ‒ Ты… просто человек. В степи чуть не умер, сознание от боли терял… А Тайна, она же чудо, особая сила. И люди должны быть особенными.
‒ По-твоему, ‒ тихо спросил Энтис, ‒ я её недостоин?
‒ Вовсе нет. Сила меняет, вот я о чём. А в Тайне силы тьмища. Она бы вылезла наружу, хоть разик.
Вил поболтал рукой в ледяном ручье. Никто не достоин Тайны, как ты. Если бы моё слово что-то значило, я сказал бы это и в Тени, пусть даже пришлось бы всю оставшуюся жизнь провести в эллине.
‒ Уходи, Энт. Пожалуйста. Встретимся здесь, через два знака.
Энтис вздёрнул подбородок и прищурился.
‒ Ты ведь не хочешь со мной поссориться, Вил?
Вил, пряча вздох, отрицательно покачал головой.
‒ Тогда, ‒ ласковым голосом промолвил его друг, ‒ ни слова больше об этом. Идёт?
‒ Тебе решать. ‒ Вил коротко усмехнулся. ‒ Ты из лука хорошо стреляешь?
‒ Да, ‒ удивлённо сказал Энтис, безуспешно пытаясь понять причину вопроса, ‒ ты же видел.
Вил видел, и не раз: на ярмарках, свадьбах и прочих празднествах, где он играл и пел, зарабатывая на жизнь им обоим, а Энт, за неимением других занятий, развлекался. Поскольку стрельба из лука была одним из любимых увеселений среди деревенских жителей, Вилу представилось немало возможностей убедиться: стреляет его друг так же хорошо, как танцует с мечом, играет на флейте, охотится… как почти всё, за что берётся. Мастерство его в обращении с луком можно было описать в трёх словах: он не промахивался. Во всяком случае, исключений из этого правила Вилу наблюдать не довелось.
