Он прилёг на стволе, как на кушетке, закинув руки за голову: изящный, гибкий, замерший в ленивой позе и в то же время настороженный ‒ и впрямь чёрная пантера, чья дрёма в любой миг может перетечь в прыжок на добычу, в молниеносный и точный удар. Его губы едва заметно улыбнулись: он сам видел сходство. Студентом он развлекался, создавая «пантерий» образ, а дело, которому он отдал молодость, отточило повадки огромной хищной кошки, и они стали неотъемлемой его частью ‒ как и пристрастие к чёрному. А о том, что будет мэтром, он знал с детства ‒ ещё в школу не пошёл, когда понял все свои специи. Десять. Максимально возможное число, как доказал в своей «Аксиоматике» великий Тайгер. Тигр на одном из Дозвёздных языков. Может, поэтому мэтров зовут тиграми? В юности он был просто одержим Тайгером, умершим много веков назад, а позже сделал его темой своей диссертации. В юности… Он вздохнул. В университете они слыли неразлучными друзьями, два «тигра-десятки», но Рейна уже тогда приятели прозвали Багирой, а его друг был Шер-Хан, тигр из той же старой сказки. Идиоты, с горечью подумал Рейн. Интуиция сенсов!.. ну почему мы столь упорно отказывались слышать намёки нашей интуиции? А может, мы все просто-напросто плохо помнили сказку?
Она вышла из зарослей и замерла, не сводя с него глаз. Похудевшая, в грязной, кое-где порванной одежде… Внутри него медленно начали расплетаться тугие узлы ‒ впервые с момента её исчезновения.
‒ Привет, странница. ‒ Он сел, поставил ногу на ствол, обхватил руками колено. ‒ Как дела?
‒ Нормально, ‒ небрежно бросила она. ‒ А у тебя?
‒ Неплохо. Если не считать, что кое-кто нежданно исчезает, оставляя меня в недоумении: то ли это всего лишь страсть к перемене мест, то ли я что-то натворил.
Она со смешком опустилась в траву ‒ вполне грациозно для того, кто едва не падает от усталости.
‒ Ты-то уж точно не натворил.
‒ Хм. Среди наших юных дарований ‒ обычно двушек, по причине, мне неведомой ‒ встречаются любители весьма своеобразных шуток.
‒ Шутки, ‒ надменно сообщила она, ‒ меня абсолютно не волнуют.
‒ В высшей степени удобное свойство, ‒ согласился Рейн. ‒ Ты есть не хочешь? Может, идём домой?
Судя по безупречному удивлению во взоре, глупости вроде еды были ей более чем безразличны.
‒ Ты сердишься, Рейн?
‒ То есть, бурно ли негодую? Нет. Огорчён, скорее. Я думал, ты мне всё-таки доверяешь.
‒ Я и доверяю. Вот обещай кое-что, и я сразу поверю.
‒ Обещаешь? ‒ серьёзно уточнил он. Джис рассмеялась. Её взгляд был холодным и настороженным.
