. ‒ Милорд, ведь да?
‒ Да.
Лицо Луча могло бы принадлежать изваянию: красивое, и бледное, и абсолютно бесстрастное.
‒ Но вы им не сказали.
‒ После того, как они посмели требовать и обвинять? Да и потом, никакой пользы для расследования мой рассказ не принёс бы. Что-то сильно тряхнуло Поле, ударив по слышащим; они это знали и так.
‒ А разве они обвиняли? ‒ удивился мальчик. ‒ Мне показалось, они задавали вопросы, и всё.
На губах его учителя появилась не очень обнадёживающая улыбка.
‒ Они шутили, ‒ робко пояснил ученик, ‒ и звали вас по имени. Я думал, они друзья вам, милорд.
‒ У Вэй обыкновенно друзей не бывает. У Детей Боли ‒ особенно.
‒ Дети Боли, ‒ вопросительно повторил он. Магистр улыбнулся снова, и веселее, чем до того.
‒ Те, кого учил вэй’Каэрин Трент. Я, например. И Дел Анрис, рассуждавший о чести менестрелей. А воспитанники вэй’Этарриса зовутся Ивушки, ‒ глаза Луча лукаво заблестели: ‒ Потому что достойный Луч требует великого почтения, полнейшего согласия с каждым своим словом и готовности следовать оным словам без промедления. Привычка хорошая, верно?
‒ Ну, не очень… ‒ Эвин подавился окончанием фразы. ‒ Простите, милорд, я… веду себя дерзко…
‒ Зато откровенно. А я ‒ не Этаррис. Продолжай. Не очень ‒ почему?
‒ Ученье закончится… ‒ мальчик помедлил, думая о разнице меж «откровенно» и «оскорбительно в высшей степени». ‒ Если привык глядеть кому-то в рот, а не думать сам, всю жизнь и будешь ученик, а не вейлин. И ещё, если учитель в чём-то ошибся…
Он смешался. Заявить, будто Учитель ‒ Луч к тому же! ‒ способен ошибаться… зачем нужен ученик, допускающий подобные рассуждения о магистрах?!
‒ Я уверен, ‒ невозмутимо сказал Луч, ‒ что менестрели чаще гибнут на Ступенях по одной причине: у них нет чувства осторожности. Они так привыкают к угрозам, приводящим лишь к небольшой боли, что, столкнувшись с реальной, смертельной угрозой, не умеют её распознать ‒ пока не делается поздно.
‒ Но нам без осторожности нельзя! ‒ изумлённо воскликнул Эвин. ‒ Иначе не выживешь на дороге!
‒ Но выживешь в Сумраке. Дорога ‒ только способ жить. Не более. А вот Ступени ‒ всерьёз убивают. Менестрелей, в чём я не раз убеждался, подводят слова. Непрестанная игра слов, и чем ты талантливей, тем играешь искуснее ‒ и тем вернее самому себе застилаешь зрение. Немудрено, что магистры, после учеников из сьеринов и деревень, чьи слова однозначны, как камни, с менестрелями не справляются.
Эвин смотрел в пол, с трудом сражаясь с подступившими слезами. Он прекрасно всё понимал до этого! И вдруг перестал понимать совсем… будто выучился плавать на мелководье, а едва отдалился от берега, умение напрочь исчезло, а дна уже не достать, и только смириться и потонуть ему и остаётся.
