Люди затихли и насторожились (его всегда это огорчало, теперь же — доставило странную недобрую радость). Он медленно вытянул руку, и верёвка скользнула в траву и с дерева, и с запястий менестреля. Мальчик поднял голову и взглянул ему в глаза. «Чар. Так близко. Джаэлл позвал вовремя — ещё немного, пара ударов, и…» Неожиданно его охватил неистовый, почти дикий гнев. Эти невежественные, слепые… Чар-Вэй на грани Пробуждения — и шёл к нему! — и они посмели?!
Джаэлл жёстко усмехнулся — конечно, он понял. Как ни странно, парень, проявлявший такое усердие в работе с кнутом, тоже почуял неладное: тревожно огляделся и попытался тихонько убраться в толпу.
— Стой, — негромко приказал Чен. Парень дёрнулся и застыл, уставясь в землю. — Я жду объяснений. — Он скрестил руки на груди. Рубин ослепительно сверкнул на солнце. — Если это наказание — в чём вина? Или я имел счастье наблюдать новый вид развлечений за счёт менестреля? Способ повеселиться?
— Так он, вэй’Ченселин, в сарайку влез, чтоб воровать, а я и поймал. Они ж все воры, менестрели-то!
— Неправда!
Мальчик закусил губу, глядя на Луча растерянно: словно сам от себя подобной смелости не ожидал.
— Неправда что? — прохладно осведомился Чен. — Что все менестрели воры, или что сие наименование лично тобою заслужено?
— Я только взял грушу с земли, милорд. Ведь это можно. Я не рвал. Она сама упала.
— Сама, — насмешливо пробурчал кто-то из крестьян. — Ясно, упадёт, коли пнуть дерево хорошенько!
Лицо менестреля вспыхнуло; покрытые синяками тонкие руки отчаянно сжались. Глаз он не отвёл.
— Дерева я не касался, милорд. И там были ещё груши, на земле. Я всего одну взял. Мне было так…
Он вдруг замолчал и склонил лицо, явно демонстрируя страх человека, сказавшего лишнее.
— «Так» что? — резко спросил Ченселин. Шагнув к нему, приподнял его подбородок: — Ну?
Мальчик смотрел с абсолютной безнадёжностью. В синих глазах блестели слёзы.
— Жарко, и всё кружилось… Я никогда не болел! — он отвёл взгляд, похоже, стыдясь этой вспышки. — Я думал, у меня… Значит, нет, если я мог заболеть. Но я не вор. Правда.
— Ух ты! — не утерпев, взвился парень. — А в сарайке кто был?! Гляжу в окно, а он и вылазит, тишком да с оглядкой! Не вор, слыхали?! Врёт и не заикнётся, дрянь бесстыжая! Зачем в сарайку забрался, а?!
Мальчик едва заметно подался к Лучу — будто посреди общей враждебности просил у него защиты.
— Дождь ведь до рассвета. А кто меня ночью в дом бы пустил?
— Я б тебя и днём не пустил сроду! — заверил парень. — Не верьте вы ему, милорд. Врать-то складно все они горазды. Вы на него гляньте, честная жизнь не по нём, сразу видать. Менестрель, одно слово!
