«Горюн очень богатая река», — подумал Гао, ставя на палке знак общества и тонко улыбаясь.
Гао сам бы желал завладеть рекой Синдана или хотя бы получить право торговать на ней, не давая в том отчета обществу. Прежде на Амуре было самое лучшее место для торговли. Отец знал, где селиться. А теперь торговому дому Гао становилось тесно. Русские рыщут, ходят летом баркасы, Бердышов тут. Чужие речки доходней, так всегда казалось Гао… Известно, Горюн очень богатая река в крае, туда не заходят баркасы.
Предостеречь Синдана от кровавой расправы невыгодно. Обо всем узнают русские… Там у них друзья. Хорошо бы силой русских уничтожить Синдана!.. Но сейчас жестокостью Синдана надо запугать гольдов.
Гао улыбался, молча рассчитывал все в уме, словно разыгрывал сложную партию.
Да, пусть знак общества будет на палке маньчжура. Посмотрим, что получится. То, что сходит хозяевам речек на Имане, на Анюе и на Даубихе, сойдет ли на Горюне? Выгоды будут в любом случае, что бы ни случилось.
Богачи стали разъезжаться. Упряжки одномастных псов с красными кистями на головах, в цветных постромках — вожаки с дугами, колокольцами и бубенчиками — тянули широкие нарты.
— Все было прекрасно: и вкусные угощения и смазливые дикарки, — прощаясь, посмеивался Ян Суй над Гао Да-ляном. — Но женщины красивей Айоги ты никогда не найдешь. А она недоступна. Сколько бы ты ни искал наслаждения, ты не достигнешь красивейшей!
— Она будет моей! — вспыхнул Гао-младший.
Когда гости разъехались, старший брат поссорился с младшим.
— Я слышал, что ты хочешь сделать. Какое хвастовство! Знай меру, а то я возьму палку! Косу тебе выдеру, негодный! Хочешь, чтобы тебя убили? Чтобы стреляли дробью по нашим собакам? Я отправлю тебя в дальнюю лавку, и будешь там жить.
Вечером каждый из трех братьев думал о своем.
«Пусть общество чуждается русских. Все, что я говорил и делал, я должен был сказать и совершить. Пусть хвалят меня за ум. Я останусь их председателем, и они будут слушаться меня, — думал Гао Да-пу. — Быть первым среди них — не в этом счастье. Я не жду больших доходов, даже если гольды войдут в общество. Лишь кое-что это даст!»
Планы Гао были значительно обширней… Захват Горюна — пустяки! Гао замышлял действительно большое дело. Он желал по-настоящему разбогатеть. Он только опасался, не помешает ли Бердышов.
«Сколько бы мне ни стоило и как бы долго ни пришлось преследовать Айогу, но я добьюсь своего, — думал тем временем младший брат. — Нельзя терпеть насмешек! Я покажу, что любая женщина, если я захочу, станет моей».
