— Это вызов! — в неистовстве кричал младший Ян. — Мы зарежем Бердышова! Я готов убить его собственной рукой!
«Мои друзья не видят в русских того, что вижу я», — думал Гао.
Не меньше, чем русские соперники, заботили Гао члены общества. Это были сущие волки. Гао решил, что должен избрать свой собственный путь к богатству.
Он чувствовал, что, после того как Амур стал русским, возникли такие возможности, каких нет в Китае.
Гао желал сблизиться с русскими. Но в обществе проповедовал тайную вражду к ним, опасаясь, что с ними может сблизиться кто-нибудь другой и опередит его. Гао лишь не любил Ивана и предпочел бы, чтобы здесь торговали другие русские, а не Бердышов.
Поначалу, когда Ванька явился в Бельго, Гао боялся его, потом, когда Ивана ранили и он остался в стойбище, Гао посчитал его ничтожеством.
«Но вот это ничтожество превращается в силу. Гольды ему родня. Он из их грязи поднялся! Он возбуждает их против нас! Бродяга! Настоящий бродяга! И вот этот бродяга оказался тигром! Как он прыгнул!.. Он обманет гольдов, слабых и несчастных!»
Последняя выходка Ивана была горька и оскорбительна для Гао.
— Иван — ублюдок, наверное, даже не русский, а какой-нибудь гольд! — твердил Гао. — Говорит по-гольдски, пронюхал про общество торговцев, всегда издевается. Он сбивает цены, рушит влияние. Не будь его, гольдов можно было запугать, как в других местах. Надо хорошо жить с русскими, а гольдов запугивать, внушать им, что русская власть скоро окончится. И тогда они будут покорны от всей души, охотно на коленки станут перед купцом падать, а не нехотя… Но там, где Иван, гольд сам не свой. — Дорого бы дал Гао, чтобы убрать Бердышова и дружно зажить с остальными русскими!
В фанзу вошли нарядные гольдки — Тадянака и ее подруги, жены должников Гао. Они работали в эти дни в доме купцов. Их мужья были на охоте. Гольдки готовили кушанья, мыли посуду, а по вечерам оставались с гостями.
Тадянака, толстая и белолицая, с черными маслянистыми глазами чуть навыкате, всем нравилась.
— Эй, Тадяна!.. Вот она, толстая дура! Как свинья! — сказал Гао-младший.
Не понимая китайской речи, Тадянака улыбнулась.
— А теперь тебе надо добиться Айоги, — сказал Ян, обращаясь к Гао-младшему.
Тот умолк, лицо его стало серьезным.
Из своего угла поднялся Синдан. Он протянул палку с иероглифами.
— Вот я вырезал палку для наказания сына тунгуса. Когда Иван прислал товары на Горюн, я составил себе набор палок, таких же, как принято в нашем обществе. У меня есть палки: «Десять ударов», «Двадцать ударов», «Бить до крови». Так я учу дикарей грамоте. Хи-хи! Каждый из них клянется продавать соболей только мне… Теперь я вырезал палку с надписью: «Бить до костей». Вот она, поставь на ней наш знак.
