Даже автомобилисты в ожидании зеленого света – и те неестественно терпеливо сидят на своих местах. Можно подумать, что так оно и должно быть, если бы один мужчина в клетчатой кепке не потянулся бы поправить зеркало, да так и замер на полпути.
– Что, черт возьми, такое творится?.. – как голос из колодца, вторит Дарья.
Лев поджимает губы и переводит взгляд на единственных «живых» участников сцены, стоящих по ту сторону дороги. Денис тут же принимает безмолвный вызов, не обращая внимания на Лизу, испуганно прижавшуюся к его боку.
– Мне кажется?.. – Девушка шумно сглатывает и поворачивается к спутнику. – Денис, это мне кажется или все происходит на самом деле?
Ее серый шарф больше не развевается на осеннем ветру.
– Похоже, что нет.
Время идет, но ничего не меняется. Мир, ставший похожим на игрушечную деревню, все так же ждет, пока кто-то из оставшихся «в живых» сделает первый шаг. Но все четверо стоят. Они смотрят друг на друга через широкий перекресток, опасаясь сделать неверное движение.
– Что нам делать? – шепчет Дарья, хотя та, другая, парочка ее все равно бы не услышала.
По спине бежит холодок, доходит до копчика, и тот начинает чесаться, будто на волю снова вот-вот готов прорваться вчерашний хвост.
– Без паники.
– Это ты называешь оптимизмом?
– Это я называю решением проблем по мере их поступления.
Может, они просто оба сошли с ума? Вчера, на мосту, с ними явно было что-то… нечисто. Кто-то контролировал их, как в компьютерной игре; но такого ведь не бывает, правда? Не может же человек оставаться в рассудке и при этом понимать, что над своим телом он больше не властен?
– Мы сошли с ума, – озвучивает Дарья то, что оба крутят в мыслях.
– Или кто-то один, и тогда все вокруг – галлюцинация.
Дарья натянуто улыбается.
– Ну, раз галлюцинация, значит, хуже уже не будет.
Все еще горит зеленый сигнал светофора. Дарья поднимает затекшую ногу и переставляет ее на проезжую часть.
«Ну вот, ничего не случилось».
Шаг, другой, третий… Каждое крохотное движение дикой болью отдается в костях. Если именно так ощущается шизофрения, почему же, скажите на милость, так больно?
Конечно, она сошла с ума. В реальности не бывает такого плотного воздуха, через который приходится продираться, как через амазонские джунгли. Люди не застывают живыми статуями, а мужья не изменяют с молоденькими нимфетками.
Последний шаг дается Дарье тяжелее всего. И тогда, когда она уже готова сдаться, навстречу движется протянутая рука. Как только вспотевшая от напряжения ладонь касается другой, холодной, раздается хлопок.
