Аншлаг [Рассказы о цирке] | страница 12

Тот осведомился о моем состоянии.

— Я два дня ничего не ел.

— И все-таки вышел драться?

— Вы обещали премию…

— Угу, — снова буркнул Круц и через минуту появился с кружкой пива и грудой сосисок.

Когда я закончил трапезу, Круц сказал:

— Спешить тебе, я вижу, некуда. Поэтому, если хочешь, оставайся у нас. Пока будешь помогать Янеку, а там — посмотрим. — И он кивнул в сторону огромного старика.

Бывший боксер Янек кипятил за кулисами воду, подметал балаган и всячески обслуживал труппу. При его возрасте на большее рассчитывать не приходилось.

Я же быстро пошел на повышение. В следующем городе, куда перебрался наш балаган, я изображал «подсадку».

Дело в том, что желающих драться с профессионала-ми могло не найтись. В таких случаях их следовало организовать. Представьте, что после настойчивых зазываний Круца изъявляет согласие помериться силой, скажем, торговец булками. Пока он со своим лотком лезет на помост, рассыпая крендели и слойки, хохочущая ярмарка уже начинает симпатизировать ему. Интересно, как он будет драться? Надо посмотреть, ведь «свой» все-таки…

Или вдруг из толпы появляется трубочист, которого на раусе предварительно начинают отмывать. Поднимается хохот. А он как себя покажет? Примеру «штатных добровольцев» невольно следуют добровольцы настоящие.

Я довольно легко научился изображать этих персонажей, попутно совершенствуясь в боксе. А все же мой первый «робкий» партнер — к слову сказать, получавший у Круца самую высокую зарплату! — посоветовал мне заняться борьбой. Кроме добрых советов он дал мне записку к одному хозяину чемпионата, который колесил по Италии. Круц удерживать меня особенно не стал, и однажды я низко поклонился своим коллегам, приложился к ручке дамы-боксера и двинулся дальше.

В Италию.

Дело, в которое я попал там, было поставлено на широкую ногу. Ярмарка существует не круглый год, и здесь из нее выжимали все, что только можно. Мы боролись по тридцать раз в день! К ночи я ощупью добирался до постели. Встречался и с профессионалами, и с любителями, побеждал, а если надо — оказывался побежденным, словом — полностью вошел в курс. Однако за этот адский труд мне отсчитали гроши. На мой робкий протест хозяин ответил:

— Ты мне должен больше, чем я тебе! У меня ты стал настоящим борцом. Благодарить должен…

И я снова пустился в путь, и мне как будто повезло: попал в чемпионат совсем солидный… Таким по крайней мере считал его косоглазый борец-ирландец, с которым я вместе поселился. У него был великолепный кожаный кофр. Никто в чемпионате подобного кофра не имел, и ирландец то и дело смахивал пыль со своего сокровища. Но однажды он его открыл, и я увидел на дне пару носков и старую фотографию.