Анна Леопольдовна прислушалась: все тихо, только наверху со всех сторон раздается веселое чириканье птиц да за калиткой слышны чьи-то мерные шаги.
— Нет, это часовой! — вслух подумала принцесса.
Прошло несколько мгновений, заскрипела калитка, и в ней показалась стройная фигура изящно и богато одетого человека.
Яркий румянец вспыхнул на щеках Анны Леопольдовны; у нее даже дух захватило от радости, и она остановилась, не шевелясь. Только глаза сияли, и правая рука ее, нервно вздрагивая, протягивалась, еще издали, к входившему человеку.
— С добрым утром, принцесса! — по-немецки проговорил он звучным и нежным голосом, целуя протянутую ему руку. — Здравствуйте, фрейлен! — обратился он затем к Юлиане.
Юлиана поклонилась ему, улыбаясь, а Анна Леопольдовна все продолжала смотреть не него и не проронила еще ни звука.
Это был человек лет уже сорока, но очень моложавый, с прекрасными, правильными чертами лица, с темными ласковыми глазами и изысканными манерами, одним словом — это был Линар.
Анна Леопольдовна, несмотря на то что невольная необходимость постоянно сталкиваться с людьми и играть в обществе большую роль должна же была, наконец, отучить ее от ребяческой конфузливости, при встречах с Линаром до сих пор еще терялась, как влюбленная шестнадцатилетняя девочка. Впрочем, может быть, это происходило, главным образом, и от того, что она чувствовала себя безмерно счастливой и это счастье пришло для нее так неожиданно, что она иногда не могла ему верить, и казалось ей, что это только сон, что наяву, в действительности, не может быть такого счастья.
Пока она молча глядела на Линара и любовалась им, Юлиана уже весело болтала. Она успела и похвалить чудесное утро, и сказать Линару, что проснулась очень рано, выпила стакан минеральной воды, предписанной ей докторами, и совершила свою утреннюю прогулку.
— А принцесса заленилась сегодня: только что изволила одеться… Однако что же это я, чуть было не забыла; ведь мне еще два стакана воды выпить нужно: пойду выпью и сейчас же вернусь к вам.
Она быстро направилась по дорожке к маленькой беседке, где ставился ей каждое утро кувшин с привезенной минеральной водою.
Линар и Анна Леопольдовна остались одни.
Он предложил ей руку, она крепко оперлась на нее, и они тихо стали бродить по аллее.
Смущение принцессы прошло. Она живо заговорила: ей так много нужно было сказать Линару.
Они толковали о последних дворцовых событиях, но скоро перешли к близкой для них теме.
