— Нет, не поняла, — созналась Рюмина.
— Слушайте далее… Два равные треугольника, обращенные равными углами в разные стороны, никогда не совпадут, если мы будем передвигать их на плоскости. А возьмитесь за третье измерение, подымем один, повернем да положим на другой — они войдут один в один, как точка в точку. Это не диво для нас, а было бы дивом для всякого существа, понимающего только два измерения. А мы за то, трехмерные существа, не можем понять, как на бесконечной нитке, то-есть такой, концы которой сшиты или скреплены, можно завязывать узлы. А духи, как существа четырехмерные, могут это делать так же, как могут поднять стол на воздух. Вот это четвертое измерение совершенно непонятно. А между тем в сеансах известных медиумов Европы завязываются узлы на бесконечной нитке. Это факт доказанный.
Разумеется изо всей лекции Стурина вдова только поняла, что медиумы очень искусные фокусники, но Базанов к удовольствию спирита отнесся к вопросу серьезно.
— Я готов допустить это… сказал он. — «Много есть в природе, друг Горацио, чего не снилось вашим мудрецам».
Константин Базанов, приехав на окончательное житье к матери, не загадывал теперь далеко, а мечтал исключительно о том, что было за последнее время его заветным желанием. Будучи еще в университете, он стал горячим поклонником Шопенгауэра. В свободное время он сам исписывал целые страницы и надеялся, что когда-нибудь они войдут в его философское сочинение.
В том, что думал и писал студент было много дарования, было много своего, но будучи от природы не самонадеян, Базанов относился к себе крайне строго. Когда он был уже на четвертом курсе, кто-то из товарищей передал ему вновь вышедшую книгу известного русского философа.
Этот ученый, имя которого было не только известно в России, но которого переводили на иностранные языки уже давно писал в журналах. Его статьи попадались Базанову и были ему симпатичны.
Теперь ученый, по фамилии Заквашин, издал свой большой долголетний труд. Книга произвела большое впечатление. Это был крупный вклад в науку, который мог сделать честь любой нации.
Базанов не прочел, а проглотил сочинение, затем, перечитал его несколько раз, и впечатление было настолько сильно, что он в продолжение месяца не мог ничем заниматься. Более всего поразило молодого человека то, что в этом сочинении он нашел несколько своих мыслей.
Это было и лестно, и страшно, как бывает оно страшно для всякой несамонадеянной натуры.
