А на первых порах ученикам приходилось только верить Ему на слово. Ведь, повторю, со стороны все выглядело обычно так:
Подходит Он к какому-нибудь калеке с отмирающими мышцами руки, например. И говорит: "Хочешь, я тебя исцелю?". Калека, наученный нашей "прекрасной" жизнью, и зная, что за все приходится платить, говорит: "Ну, если хочешь, исцели", подразумевая: "Ты сам хотел этого, так что не проси у меня ничего взамен".
Он же подходит, берет калеку за руку и тут же рука уже здорова. Причем не то что окружающие, но и сам бывший больной не понимает, что произошло. Для него он теперь уже и не был никогда калекой, о чем могут остаться лишь смутные, похожие на плохой сон, воспоминания.
А для окружающих — он становится просто симулянтом, или "подсадным" у "фокусника".
Единственно, в этот раз Он взял за руку также и меня.
Одно дело самому перемещаться в прошлое и совершенно другое — быть "ведомым". Все мелькает перед глазами, многое плывет, перетекая из одной формы в другую. Сознание успевает выхватывать из череды событий только то, что "Ведущий" или "Оператор" хочет тебе показать.
Вот калеку что-то бьет по руке, вот рука еще здорова. И вот мы уже стоим на прежнем месте, а Он произносит: "Хочу, исцелись!" и здоровая рука из прошлого уже у бывшего инвалида — в настоящем.
Он "схлопнул" момент здорового "прошлого" инвалида (как причину) с его же настоящим моментом (как следствием). Естественно, сам человек теперь не помнил себя в искалеченном виде. В этой реальности он всегда был здоров.
Только благодаря "пластичности" мозга, его способности соединять в единую причинно-следственную цепочку, логически несопоставимые вещи, такой человек не сходит с ума. Именно для того, чтобы избежать шизофрении или иных негативных последствий изменений прошлого Учитель всегда спрашивал у больного разрешения на какие-либо изменения. Человек должен дать согласие на насилие над своей личностью. Так же как при гипнотизировании — пациент должен быть готов "подчиниться".
По-другому обстояло дело с возвращением к жизни уже умерших людей. Здесь воля самого умершего уже не нужна. Ее уже нет. Вся психологическая нагрузка ложилась на родственников, просящих о воскрешении.
Прочувствовав на себе всю "прелесть" ощущений "ведомого", я мог представить, что творилось в головах других учеников, которых Он иногда, как и меня, брал с Собой в "Царскую реальность", в которой Он был, как рыба в воде.
Перемещая с Собой и больным еще и "пассажира" (меня или другого ученика) Он не отпускал мою руку, в отличие от руки больного, которого надо было отпустить в момент нахождения подходящего события — "причины" в прошлом и для ее "соединения" с настоящим моментом "следствием". При таком "соединении" "причиной" Он выбрал обычно момент нахождения "будущего калеки" на том же месте, где сейчас и происходило его "исцеление", либо его нахождение в сходном состоянии сознания (чаще всего — во сне) из которого тот выходил (просыпался) уже здоровым.
