Большинство приспособлений, выдвижных ящичков, деревянных коробок были Тааль незнакомы; у неё разбегались глаза. Над столиком, в подвесных полках, небрежными рядами стояли таблички, похожие на драгоценность Турия — древнюю скрижаль «О стойкости»; рядом с ними лежали пергаментные свитки и странные предметы, которые она видела впервые. Пухлые и немного пыльные, белые или желтоватые внутри…
Здесь бы великолепно чувствовал себя дракон, — почему-то подумала Тааль. По крайней мере, в те периоды, когда позволял бы себе отдохнуть от полётов и охоты на оленей с быками… А ещё более великолепно — древесные атури. Как Фиенни назвал их, дриадами?…
И ещё ей стало интересно: какие нужны воля и мужество, чтобы создать себе вот такой уголок в городе смерти?… Чтобы всё волшебство — оставшееся лишь настолько, насколько это доступно призраку, — пустить на сотворение этого уголка?
— Что это? — спросила она, осторожно дотрагиваясь до одного из странных предметов. Фиенни без единого шороха, как положено тени, снял с крючка начищенный до блеска сосуд и подвесил его над небольшой жаровней в форме драконьей пасти. Жаровня зажглась от щелчка его пальцев. Вскоре вода в сосуде закипела, сосуд мелко затрясся, а из его носика повалил пар.
— Книги, — сказал Фиенни. — Из бумаги, кожи и дерева. Можешь полистать, не бойся. Там такие же письмена, как на табличках кентавров и черепках тауриллиан… А это чайник, Тааль-Шийи. Не стоит смотреть на него, как на чудо, — он усмехнулся краешком губ. — Я постоянно забываю, что ты майтэ. Ты стала красивой девушкой.
Тааль вспыхнула — несмотря на превращение тела, краснела она по-прежнему запросто. Это не обнадёживало.
— В чайнике подогревают воду?
— Вот именно.
— А зачем?
— Сейчас увидишь, — Фиенни стремительно извлёк откуда-то две маленькие округлые чаши, поставил их на стол поверх звенящих блюдец. Целители в гнездовье плели такие ёмкости из тростника и молодых веточек — для хранения мазей и порошков; в похожих держали и воду в сезоны засухи. Но Тааль ни разу не встречала на них ни ручек, ни тонкой многоцветной росписи.
— Разве Вам нужно есть и пить? — растерялась Тааль — и сразу, вспыхнув по новой, прижала ко рту ладонь. — Простите, я хотела сказать…
— Не извиняйся, — Фиенни миролюбиво покачал головой. — Мне это и в самом деле не нужно, зато нужно тебе. Иногда безумно приятно приобщиться к делам живых, и я не могу побороть в себе это желание… Присаживайся.
Одно из кресел, повинуясь его воле, подъехало к Тааль и мягко подтолкнуло её под колени. Усесться в него после долгого пути было наслаждением; Тааль не знала раньше, что ногам несчастных бескрылых постоянно приходится тащить такой вес.
