От машины она ушла всего ярдов на сто, и я долгую минуту сидел, замерев, наблюдая за ней сквозь поливаемое дождем стекло. Зубы у меня лязгали, меня чуть не вырвало. Надо догонять, время летит.
И я припустился по холму. Моя длинная черная тень бежала впереди меня. Вестал увидела тень, остановилась, повернулась ко мне. Я приблизился, загнанно дыша.
– Чад! О Чад! Я так рада, что ты пришел! – простонала она и, пошатываясь, двинулась ко мне. – Произошла авария! У меня так болит голова!
Вестал упала мне на руки, я не успел отпихнуть ее, прижалась ко мне, обняв за шею.
– Не знаю, что произошло. Меня чем-то стукнуло по голове.
Я оторвал ее руки от себя.
– Ты делаешь мне больно! – заплакала она. – Чад! Что случилось?
Я с ужасом вспомнил случай из моего детства. Отцовская собака однажды в жаркий день взбесилась и укусила меня за руку. Отец пристрелил ее. Он очень ее любил и не хотел убивать. Рука у него дрогнула, он выстрелил ей в живот и перебил хребет. Я смотрел из окна спальни. Видел, как собака упала, задние лапы у нее были парализованы. Она дергалась, точно на пружине. Жуткое зрелище! Отцу пришлось стрелять три раза, пока он попал в голову, но даже и тут она умерла не сразу. Еще целых пять минут она дергалась и извивалась. Меня еще долго преследовал во сне этот кошмар.
Сейчас мне казалось, будто я проигрываю ту давнюю сцену. На этот раз не отец убивал собаку, а я – женщину. Мозг силился заставить руки схватить ее за горло, но я знал: ее не должны найти со следами удушья. Она должна погибнуть из-за падения с девятисотфутовой высоты.
– Чад? Ты что? Почему не хочешь говорить со мной?
– О’кей, о’кей, – выдавил я, но слова не шли. У меня двигались только губы, когда я смотрел на нее, лихорадочно соображая, как же убить ее.
Я слегка отодвинулся и теперь стоял в ярком свете фар, она смотрела на меня. Наверное, она поняла выражение моего лица, поняла, что я хочу убить ее, потому что вдруг заполошно взвизгнула и помчалась к машине.
Несколько секунд я не мог шевельнуться. Я стоял, глядя на нее, сердце у меня едва билось, дыхание вырывалось с всхлипами. Потом припустил за ней. Я еле бежал. Ноги двигались как ватные, настигал я ее медленными скачками какими-то. Она оглянулась, увидела, что я приближаюсь, и испустила вопль ужаса. Попробовала бежать быстрее, споткнулась о камень и упала на четвереньки.
Она так и осталась на четвереньках – посреди дороги, в ярком свете фар; она глядела на меня, лицо ее было выпачкано кровью, серое, искаженное ужасом. Я приметил на траве большой камень; пробегая, я, не замедляя шага, подхватил его.
