Гарретт решила, что пришло время перейти к дипломатии.
– Мистер Рэнсом, нет необходимости бранить месье Бужара. Он наставлял меня в меру своих возможностей.
– Правда? – тихим беспощадным голосом задал вопрос Рэнсом учителю. – Или вы преподавали ей навыки, подходящие для упражнений в женском салоне? Учите других своих учеников, как выглядеть картинно. А её обучите, как сражаться за свою жизнь. Потому что однажды она может оказаться именно в такой ситуации, вооружённая знаниями, почерпнутыми у вас. – Он бросил на мужчину испепеляющий взгляд. – Я полагаю, что когда она будет валяться на улице с перерезанным горлом, то, по крайней мере, сможет утешиться тем, что не нарушила никаких правил.
Повисло долгое-долгое молчание, пока бурное дыхание Бужара не замедлилось. Его злость прошла, уступив место выражению лица, которого раньше Гарретт никогда у него не видела.
– Я понимаю, – в конце концов, проговорил он с трудом. – Я внесу необходимые коррективы в её тренировки.
– Добавите некоторые приёмы савата? – настаивал Рэнсом.
– Если понадобится, я приглашу специального преподавателя.
Мужчины обменялись поклонами, а Гарретт сделала реверанс перед преподавателем. Её обеспокоил тот факт, что месье Баужар избегал встречаться с ней взглядом. Он вышел с большим достоинством, закрыв за собой дверь.
Оставшись наедине с Итаном Рэнсомом, Гарретт наблюдала за тем, как он отошёл, чтобы оставить шпагу и другое снаряжение в углу.
– Вы были довольно строги с бедным месье Бужаром, – тихо сказала она.
– Недостаточно, – ответил Рэнсом, начав говорить с ирландским акцентом. – Надо было потратить минут пятнадцать, обрисовывая ему ад. – Он расстегнул нагрудник и бросил его на пол. – Вы нуждаетесь в практической самообороне больше, чем любой другой студент. Его высокомерие, или лень, подвергли вас опасности.
– Не знаю, за кого я больше должна оскорбиться, за месье Бужара или за себя, – сухо сказала Гарретт.
– Вас я не оскорблял, – Рэнсом снял перчатки и отбросил их в сторону.
– Вы намекнули, что я некомпетентна.
Рэнсом повернулся к ней лицом.
– Нет. Я видел вас в бою. Вы противник, с которым нужно считаться.
– Спасибо, – сказала Гарретт, немного смягчившись. – Тогда, я проигнорирую ваше замечание относительно моих вращений тростью, словно мельница.
Она заметила, как на его лице промелькнула улыбка.
– Это пустая трата сил, – пробормотал он. – Но очень приятная глазу.
До Гарретт дошло, что это первый раз, когда она видит его при хорошем освещении. Ошеломляющая яркость его глаз, таких голубых, что это было заметно даже с другого конца комнаты, вызвала у неё незнакомое, но приятное покалывание высоко в подреберье, словно кто-то нежно затягивал там узелочки. Черты его лица были невероятно мужественными, благодаря выразительному носу и квадратной челюсти... но длинные чёрные ресницы добавляли роскошный штрих, смягчая их... а когда он улыбался, она могла поклясться, что на щеке проявлялась еле заметная ямочка.
