— Я, наверно, неточно выразился, — поправился Овиц кий, — она не назвала фамилии, а только сказала, что речь идет о человеке, который проводил селекцию на станции в Освенциме и который послал в газовую камеру всю ее семью. Неудивительно, что она боялась за свою жизнь.
— Но почему она не назвала фамилии? — рассердился Маг нус Торг.
— Вы не знаете Марию. И в делах, и в личной жизни она была страшно щепетильна. Поскольку она не была уверена в своих подозрениях, она не считала возможным высказать их вслух.
— На том разговор и окончился?
— Да. В конце она сказала, что постарается сама разыс кать нужного человека. Намекнула, что у нее есть один на при мете. Даже поляк.
— «Den gammle fiskaren»? — подхватил я.
— Совершенно верно, fru Янссон именно так и сказала.
— Это Станислав Тшечецкий, — объяснил я, — вторая жертва преступника.
— Ужасная фамилия для шведского языка, — усмехнулся дипломат. — Удивительно, что вы так правильно ее произно сите.
— Я веду дневник по этому делу. Постепенно научился. Признаюсь, это было не так-то просто.
— Верю, — кивнул Овицкий и вернулся к теме разгово ра. — Когда я прочел в газетах сообщение о новом преступле нии в Ломме, я сразу понял, что убит тот, о ком говорила мне госпожа Янссон.
— Вы знали этого поляка? — спросил Магнус Торг.
— Нет. Но я выяснил в польском консульстве в Мальмё, что Станислав Тшечецкий, уже будучи гражданином Швеции, не сколько раз получал визу для въезда в Польшу. Кроме этого, никаких контактов с консульством не поддерживал. В посоль стве тоже никто не знал старого рыбака.
— Вы полагаете, — спросил Магнус Торг, — что Мария Янссон встречалась с этим человеком? С какой целью?
— Я предполагаю, что, по крайней мере, она пыталась с ним встретиться. Просто ей надо было показать своего подозре ваемого еще одному возможному свидетелю. В разговоре со мной она подчеркивала, что боится ошибиться. И это понятно: с тех пор утекло немало воды. Трудно узнать кого-то, с кем не виделся почти двадцать лет. Неудивительно, что ей хотелось услышать еще чье-то мнение.
— Интересно, — заметил я, — как госпожа Янссон пред ставляла себе такую очную ставку?
— Да очень просто, — дипломат взглянул на меня как на дурака. Он не понял, что, задавая этот глупый вопрос, я ста рался вытянуть из него побольше. Не скрывает ли он что-нибудь от нас? Действительно ли он приехал помочь нам, или просто пытается разнюхать, в каком состоянии находится следствие? А может, именно посольство организовало чистку бывших поль ских граждан? Предположение довольно дикое, но я заметил, что Магнус Торг проверяет самые нелепые гипотезы. В этом деле все так нелепо и запутанно, что ничему и никому нельзя верить, особенно иностранцу.
