— Тогда чье же?
— Этого я, к сожалению, не знаю. Могу только сообщить вам о телефонном разговоре, который состоялся у меня с гос пожой Янссон в понедельник, то есть за два дня до ее смерти. Было это около часу дня.
— Fru Мария звонила вам только один раз? — спросил Магнус Торг.
— Да. До этого я виделся с ней в начале апреля.
— Это верно, что в последнее время госпожа Янссон была чем-то взволнована и угнетена? — спросил я.
— Нет. Я этого не заметил. Правда, она очень тяжело пе реживала смерть мужа, но с тех пор прошло четыре года. Вре мя врачует и не такие раны.
— О чем был ваш разговор? — поинтересовался Магнус Торг. — Нам известно, что она говорила из этого дома.
— Госпожа Янссон задала мне довольно странный вопрос: что нужно сделать, если обнаружен скрывающийся военный преступник.
— Boт как... — вырвалось у меня.
Дипломат не обратил внимания на мое восклицание.
— Я, конечно, посоветовал ей обратиться в управление по лиции в Лунде или Мальмё и рассказать о своем открытии. «Это бесполезно, — ответила госпожа Мария, — они его не арестуют без неопровержимых доказательств. А таких у меня нет. В конце концов, я могла и ошибиться. Вы знаете, как в Швеции смотрят на ложное обвинение, да еще столь серьезное. Нет, сначала я сама должна во всем убедиться». Я посоветовал ей обратиться к какому-нибудь адвокату и обсудить с ним со здавшуюся ситуацию. Но и этот совет не понравился fru Марии. Она спросила меня, не был ли кто-нибудь из сотрудников по сольства в прошлом узником Освенцима и не знаю ли я таких поляков в Стокгольме. К сожалению, я ничем не мог ей помочь. Таких сотрудников у меня не было. В Стокгольме наверняка можно было найти нужных ей людей, но это требовало времени, а госпожа Янссон не могла ждать. Она хотела, чтобы такой че ловек немедленно приехал в Ломму, иначе, твердила она, этот бывший гитлеровец все поймет и либо сбежит, либо постарается от нее избавиться.
— Она предчувствовала свой конец, — заметил я.
— Это не предчувствие. Она отдавала себе отчет в сложно сти ситуации, — ответил Овицкий. — Я еще раз попросил гос-пожу Янссон переговорить на эту тему с кем-нибудь из полиции, попросил назвать фамилию этого преступника.
— Ну и что? — спросил я, ужасно заинтригованный.
— Она не захотела. Сказала, что не хочет напрасным подо зрением опорочить, может быть, невинного человека. В конце концов, она уступила моим просьбам и объяснила, о ком шла речь.
Тут даже Магнус Торг утратил свое завидное спокойствие.
