«А может, он муж той женщины, моей любовницы?» – невзначай проскользнула и такая мысль. Определенных оснований нет, но чем больше я об этом думал, тем меньше такая возможность казалась мне маловероятной. Что еще может прийти в голову, если какой-то сосед инкогнито проявляет ко мне личный интерес? Однако зачем ее мужу платить баснословные деньги за собственный портрет только ради того, чтобы нанять художника – партнера его неверной жены? Какая-то бессмыслица. Конечно, если он не эксцентричный чудак.
Что ж, ладно, после всех сомнений подумал я. Посмотрим, что из этого выйдет. Если тот человек что-то задумал, проверю его замыслы на себе. Это куда разумнее, чем безвылазно сидеть в доме на горе. К тому же я сгорал от любопытства: что он за человек – тот, с кем мне предстоит в дальнейшем соприкасаться? Что ему нужно от меня за такой высокий гонорар? Мне захотелось убедиться, что именно?
После этого решения мне стало спокойнее на душе. В ту ночь я смог впервые за долгое время сразу же крепко уснуть, ни о чем при этом не думая. Казалось, я слышал, как посреди ночи шуршит филин. Хотя, возможно, то были обрывки из сна.
7
Хорошо это или плохо, но такое имя легко запомнить
Токийский агент позвонил еще несколько раз, прежде чем мы условились о встрече с таинственным клиентом (чье имя мне так и не сообщили) во вторник на следующей неделе, во второй половине дня. При этом клиент согласился на мое обычное требование: в первый день – только знакомство и беседа примерно на час, а уж потом мы приступим к работе над самим портретом.
Нечего и говорить, для такой работы важно умение верно подмечать особенности лица человека. Но этого мало, иначе произведение рискует превратиться в обычную карикатуру. Чтобы портрет получился выразительным, художник должен понимать, что лежит в основе изображаемого лица. А это в каком-то смысле напоминает чтение по ладони: в лице – главное не то, что дается нам от рождения, а то, что со временем накладывает на него отпечаток. Ведь двух одинаковых лиц не бывает.
Во вторник с утра я навел порядок в доме, нарвал на клумбе цветов и поставил их в вазу, перенес «Убийство Командора» из мастерской в гостевую спальню и прикрыл той коричневой бумагой васи, в какую картина была обернута с самого начала. Нельзя, чтобы она попала на глаза посторонним.
В пять минут второго округу всколыхнул тяжелый низкий рокот мотора, будто из глубины пещеры донесся рык удовольствия гигантского зверя. Наверняка двигатель с большим объемом. Поднявшись по крутому склону, машина остановилась на площадке перед входом в дом. Затем мотор смолк, и над лощиной вновь воцарилась полная тишина. Оказалось, машина – серебристый «ягуар», купе-спорт. Кстати, проглянувший сквозь облака солнечный свет ослепительно отразился в отполированном длинном крыле. Я не особо разбираюсь в машинах, поэтому точно сказать не могу, но предположил, что это новейшая модель и на спидометре сдвинулись с места лишь четыре первые цифры. Наверняка стоит она столько, что мне хватило бы на двадцать моих «королл»-универсалов и еще бы осталось. Хотя удивляться тут нечему: этот человек готов заплатить уйму денег за свой портрет. Я б не удивился, если б он прибыл сюда на огромной яхте.
