Ветер ревёт, ливень. Беспокойно. Не спится. Сижу по-татарски, курю сырую сигарету. Вдруг, рожа страшная, чёрно-белая прямо передо мной!
— Фу! — собака! Испугала, зараза. Здоровая!
Мокрая псина вытряхнула шубу прямо перед входом, на вещи и на меня, схватила в зубы ботинок и исчезла.
— Фу! Фу! Стоять! Ко мне! Ко мне! Эй, Тузик, Бобик, трам-тарарам твою собаку!
Смылся, сволочь! Тьфу! Ну, на фига ему ботинок? И что мне теперь делать без обуви? Да лучше всех вещей лишиться вместе с рюкзаком, чем босым остаться. Как теперь идти-то?
Ночь чернейшая. Река ревёт, деревья шумят, дождь, будто град по пологу, палатка хлопает, улетать собирается. Сигарета гаснет то и дело, холодно, дрожь пробирает. Настроение ниже нуля, понятно. Полчаса, может, час прошёл. Внезапно бок палатки вспыхнул ярким светом, и тени по нему во все стороны! Жуть!
Но, свет переместился. Ага, идёт кто-то, не таится. Собрался я с духом, изготовился. А что толку: сижу, скорчившись, в низенькой палаточке, да меня хоть стреляй, хоть палкой бей, хоть ногами, я и сопротивляться отсюда не могу.
С лучом света перед входом образовались болотные сапоги.
— Эй, человек! — голос сиплый, низкий, в моём представлении такие голоса у отпетых зеков. — Откликнись, прояви снисхожденье.
— Слушаю вас, — не нахожу лучшего ответа.
— Уходить тебе надо, пропадёшь здесь.
— Нормально мне тут. Утром осмотрюсь, может и перемещусь.
— Ждать нельзя. Вода сзади обходит. Ты на острове уже. Через час поздно будет. На вот, — бросил он пропавший мой ботинок. — Собирайся быстрее, помогу выбраться. Давай, давай, прояви снисхожденье, некогда раздумывать.
О-о, сколько мыслей роилось в моей голове в тот момент! Но, ни одной путной. На самом деле выхода не было, кроме как согласиться. Засунул в рюкзак то, что посуше, остальное как попало под клапан, натянул со скрипом мокрые ботинки, ну и палатку свернул, как получилось. «Спаситель» мой светил фонарём, и пока я сворачивал тент, рассмотрел, что человек был высок, метра под два, но сутул, может просто из-за дождя. На нём плащ-палатка армейского образца без рукавов, на голове капюшон, лицо не видать. Тут же вертелась та большая пёстрая собака, которая украла ботинок, агрессии она не выказывала. «Спаситель» взял в одну руку свёрток с палаткой и пошёл сзади, освещая и указывая мне путь лучом фонаря.
Действительно, в понижении позади бугра, на котором я стоял, уже образовалась протока мне по колено с довольно сильным течением. Каковы бы ни были помыслы моего «Спасителя», но тут он не врал, опасность была реальной. К утру островок с моей палаткой могло бы и смыть.
