Марта с мужем устроилась под окном, на мешках с барахлом. Когда засыпал Сашка, она смотрела, как за оконными стеклами медленно падает снег, слушала храп свекрови и чувствовала тяжесть на сердце, словно ей обручем больно стискивали грудную клетку. Она тосковала по теплым зимам Донбасса.
Марта устроилась в трамвайное депо. Деревянные двухэтажные дома льнули друг к другу, когда она шла мимо них ранним утром на смену.
Через два года Сашкина мать сказала: «Видать, не родит уже жена твоя», — грязно хмыкнула и пошла в театр работать поломойкой.
С тех пор Сашка задумываться начал и водку пить. Стал неделями пропадать: то у одной женщины поживет, то у другой, то у третьей. Соседка-старушка как-то подозвала Марту и шепотом сказала:
— Милая деточка, съезжай отсюда, он уже твое пальто собирается пропивать.
Марта завернула в узел свое пальто, перешитое из немецкой шинели, и ушла куда глаза глядят.
Стала она снимать комнату у хозяйки. Ночью, на продавленной койке в углу, она плакала и все думала, не вернуться ли на Донбасс. Но годы шли — тоска притупилась, на смену ей пришла привычка.
У трамвайного депо, через улицу, за забором стояло двухэтажное здание. Порой, выходя из депо, Марта останавливалась возле него и наблюдала, как возятся за забором дети, выведенные на прогулку — в серых одинаковых шубейках, как зеки. Один раз купила булку и через забор сунула детям. Худые, они с жадностью набросились на хлеб и вмиг все сожрали, как воробьи. К забору подошла надзирательница и сделала Марте суровое замечание:
— Не носите им хлеб, гражданочка. Здесь вам не зоопарк.
Марта давно заметила за забором девочку лет трех. Девочка сидела на куче прелых листьев. Однажды Марта достала из кармана карамельку, поманила девочку и сунула ей в рот. На следующий день девочка узнала Марту. Подбежав к забору, она закричала: «Мама, это мама моя!». Марта испугалась, спрятала лицо ладонями и поскорее пошла прочь.
Через месяц она через главные ворота зашла на территорию детского дома, чтоб удочерить девочку.
Жизнь потекла. Дежурства в трамвайном депо сменились дежурствами на Авиационном заводе, а съемная комната у хозяйки — коммуналкой на Театралке. Зимой семидесятого Марта купила в мебельном магазине на площади Кирова тахту и на санках с соседкой привезла домой, а летом семьдесят второго — полированный трельяж. В семьдесят третьем Сашка Горшков упал с балкона в квартире чужой женщины и разбился насмерть, а слесарь шестого разряда Николай Мошкин стал носить ей баранки и леденцы в кульках. На даче Марта год за годом поливала высаженную в землю по весне рассаду.
