Интересней всего было наблюдать за длинноногим Кузнечиком. Он часами стоял у ограды сквера, протирая стекла очков, и смотрел на снег. Глаза его — один черный, другой карий — презрительно блестели. А потом шел по проспекту, сворачивал во дворы, где росли высокие деревья, а тропинки были занесены снегом, заходил в подъезд одного из серых кирпичных домов. Там, на лестничной клетке, он доставал из почтового ящика газету и с ней поднимался по ступенькам, входил в квартиру, выше которой был только чердак. Там длинноногий делал из газеты бумажный самолетик и запускал его с балкона. Самолетик парил над деревьями и опускался на сугроб.
Ранним утром, когда в мире было особенно тихо, он сидел на кухне перед монитором. Через провода к монитору был подключен белый параллелепипед и клавиатура. Длинноногий нажимал на клавиши клавиатуры — и на экране монитора возникали буквы. Как? С помощью невидимых литер? Железный параллелепипед был теплым, как свежая булка. Только потом я поняла, что он создан для того, чтобы превращать в двоичный код кванты информации. Только люди узнавали символы этого мира по их очертаниям, параллелепипед же распознавал символы по их коду.
Порой я тоже пробовала нажимать на клавиши — устраивала какофонию на клавиатуре. Длинноногий хмурил лоб и тер щетину на подбородке. Все остальное время я купалась в кружке остывшего чая, который Кузнечик забывал пить, и читала его буквы. Так я многое о нем узнала. Он все больше нравился мне.
Иногда он садился на пол, скрестив длинные ноги, и переписывал из книги на листочки стихи про животных. Я стояла у него за спиной и читала: «Мотылек, мотылек. От смерти себя сберег, забравшись на сеновал. Выжил, зазимовал». Может быть, длинноногому нравилось водить карандашом по бумаге, а может, ему просто нужно было знать, где прячутся зимой мотыльки, чтобы использовать их в качестве наживки при ловле хариуса. Листочки со стихами он скручивал трубочкой и бросал, целясь в батарею.
А иногда он вставал на середину комнаты и начинал танцевать, выкидывая ноги вперед. Когда он танцевал, я смеялась. Ноги у него всегда оставались согнутыми в коленках — Кузнечик словно играл в клопа-водомерку, носящегося по комнате. Однажды он надел пальто мышиного цвета, выбежал из дома и станцевал этот танец на улице. Молчаливые люди сначала испуганно отходили на безопасное расстояние, а потом беззвучно хихикали. Длинноногий не обращал на них внимания. Закончив танцевать, он протер стекла очков, презрительно посмотрел на прохожих и отправился в сквер — стоять у ограды и пялиться на заснеженный проспект.
