До начала осени я часто спрашивала у Ленки Сиротиной, как там, в школе. Она таинственно молчала. Почему молчала Ленка, я поняла, как только попала в первый класс. Раньше мне казалось, что школа — это коммуна, там пионеры и октябрята рассматривают картинки в книжках, играют среди высокой травы с учителями на равных и изучают химические элементы, чтобы постичь тайны вселенной. Но оказалось, школа — это трудовая повинность, доска в меловых разводах, пожилые женщины в очках и с указкой, ничего не знающие о вселенной, и старшеклассники, которые срывают с твоей головы шапку-петушок, чтобы бросить ее в лужу. Потому-то и молчала Ленка: ей хотелось, чтобы я с завистью смотрела на ее школьную форму, а стоило ей сказать мне правду — и она бы утратила значительность в моих глазах.
Моя жизнь начиналась, когда заканчивались уроки. Я выходила на улицу, набирала полные легкие воздуха и шла по асфальтовой тропинке вдоль старых деревянных домов и тополей на улице Второго Интернационала. Воздух пахнул почвой и грибами. Лужи были глубокими, как кратеры на Луне, а желтых листьев под ногами было так же много, как звезд в Млечном пути. Я попадала на Путейскую улицу, сворачивала во двор и долго стояла у мусорных баков, глядя на сухую траву. Потом щупала свое мышиное пальто в поисках ключа: в кармане была дырка, и ключ часто уходил в свободное плаванье под подкладку. Свет и покой в душе угасали к вечеру, а ночью, когда до школы оставалось несколько часов, нарастала тревога. Был только один способ избавиться от этой тревоги — уйти в свое измерение. Но мне больше нечего было там делать. Увидеть то, что осталось от белых камней и бобровой плотины — вот что было страшнее всего.
В ноябре нам велели принести в школу макулатуру — и я принесла газету, которую нашла в почтовом ящике. Когда я вручила газету учительнице, та долго с удивлением рассматривала меня сквозь очки, как будто она — ученый, а я — неизвестная науке бактерия, которую нужно изучить под микроскопом. После этого учительница вызвала в школу бабулю Мартулю.
Бабуля села за тесную парту и спрятала в карманах красные от холода руки. Учительница несколько минут писала в журнале, а потом вдруг сказала:
— На прошлой неделе наш класс собирал макулатуру. Даже хулиганы и троечники принесли по пять килограммов. А ваша Света — одну газету. Почему? Потому что ей ничего не надо, она ничем не интересуется и учится плохо. Понимаете?
Бабуля Мартуля кивнула, хоть и не поняла, а потом предложила:
