Камкину вдруг стало зябко.
— Поеду я, холодно…
— Валера, ну не надо расстраиваться, — уговаривала Лена. — Чёрт с ним, с этим деревом.
— Нет, ну почему все такие? Почему обязательно нужно обмануть?
— И не все. Хороших людей всё равно больше.
— Представляешь, он всем рассказывает, что я теперь во Франции! А я в гараже…
— В гараже? Ты живёшь в гараже? Она тебя выгнала?
— Не выгнала. Я сам не хочу. Нет, я этого так не оставлю, вернусь, я с ним поговорю!
— Не трать себя, Валера, плюнь ты на него, пусть его Бог накажет.
— Бог таких не наказывает. Ладно, давай ёлку наряжать. Зови Пашку.
С ёлкой провозились до одиннадцати. Камкин не догадался купить гирлянду, пришлось чинить старую, которую Лена добыла откуда-то с чердака. «Ёлочка зажгись» прозвучало без пятнадцати. Лена приготовила дивный стол. Пашка поминутно получал по рукам за то, что хватал лакомые куски с блюд. Камкин открыл шампанское.
— С Новым годом! Пусть он будет лучше прошедшего.
Пашка быстро наглотался и стал клевать носом. Лена отвела его в постель.
Они сидели за столом лицом к лицу. Камкин подливал шампанское. Лена смотрела на мигающие огоньки на ёлке.
— Спасибо тебе, Валера. Я так не встречала Новый год со смерти мужа. Хорошо, тихо и спокойно.
— Я теперь на каждый Новый год приезжать буду.
— И только? — Лена расхохоталась. — А на восьмое марта?
До Камкина дошло, и он тоже рассмеялся. Стало легко и весело.
На крыльце послышался стук обиваемой обуви, дверь отворилась, вошёл человек.
— С Новым годом, Ленчик! А у тебя гость? Не ожидал.
— А то ты машину не видел. Иди домой, Виктор.
— Что так, уже не нужен стал?
Лена подошла к гостю, стала в полголоса уговаривать.
— Виктор, я тебя прошу, не порть праздник, иди домой. Потом поговорим.
— Нет, я хочу знать, кто он такой?
— Не кричи, Пашку разбудишь, болеет он.
— Пашка не обидится. А ты меня обижаешь, Ленчик. Быстро ты забыла, кто тебя выручал все эти годы. Я хочу с ним поговорить!
Лена всхлипнула.
— Да прекрати ты, Виктор!
Камкин ужасно не любил такие разборки, но тут выхода не было. Он обулся, надел шапку.
— Ну, пойдём, поговорим.
— Я здесь хочу, глаза твои видеть.
Камкин взял Виктора за рукав, подтолкнул к двери.
— Не при женщине же мы будем разбираться.
— Кто женщина? Ленка женщина? Да любого спроси, она за кусок сала…
Камкин не слушал, он смотрел в широко раскрытые, наполненные болью глаза Лены. И ударил. Снизу вверх, с разворотом, в челюсть. Как учили в секции ещё в десятом классе. После школы он ни разу не дрался, но, вот, не забыл, получилось. Виктор замер на секунду и рухнул плашмя вперёд. Камкин успел подхватить, чтобы не разбился о пол, подставил плечо и вынес на улицу. Положил на крыльце, посыпал снегу на лицо.
