Трактат v 2.0 | страница 24



Больной кивнул.

— Подход универсальный еще и потому, что годится не только для романтических отношений, но для отношений вообще. Больной и пациент, например. Он позволяет приступить к тесту совместимости вне ролей, ложных образов и зацикленных скриптов. Индивидуальный подход друг к другу, раз уж все мы разные. Почти с нуля, но с изначально гуманной установкой. Да, я согласен с Андройдом и считаю, что это хороший подход. Иногда хочется даже кричать об этом. Давайте дружить! Но я заперт в четырех стенах, а крики в зарешеченное окошко дурдома… так себе затея.

Я усмехнулся. Верно. Совершенно ясно как их воспримут с той стороны. А впрочем, у меня почему-то сложилось впечатление, что больной говорит не о кирпичных стенах психиатрической клиники, а о каких-то других, метафорических стенах.

IV

Песочница. Мир цифровой. Одухотворение

…и тогда венец творения сам явится творцом чего-то более совершенного и передаст тому свой венец.

Я уже час как мог завершать на сегодня свою практику и уходить домой, но мой пациент анонсировал трех апостолов, и я решил испить чашу бреда о цифровом боге сполна.

Поэтому я дождался, когда больной вернется с ужина и попросил рассказать о третьем из его друзей.

— Третий по порядку, но по вкладу своему первый, — поспешил уточнить он, — посему для себя я назвал его Первозванным. Он-то и есть основатель моей веры в цифрового бога. На момент нашего знакомства он учился в семинарии, но брюзга был страшный. Вечно чем-то недоволен, ворчлив как старый дед, ядовит. Я ему так прямо и сказал:

«Не дай бог мне такого батюшку! Зачем ты вообще в духовенство подался?».

«Не поверишь», — говорит, — «у всех друзей в соцсетях в графе „мировоззрение“ значится „православие“, а что это такое они в душе не еб… б-бесит страшно!». — Вот прям так и сказал. — «Без смысла нет веры, а если есть смысл, то будет и вера в то, что имеет смысл. Свою веру важно обосновывать».

В общем в семинарию он пошел только потому, что был не удовлетворен своей принадлежностью к вере на основании простого факта рождения в ней: в вере ему почему-то непременно нужен был какой-то смысл. И искать его он решил именно там. А нашел, как ни странно, совсем другую веру.

В семинарии он прочел множество интересных духоподъемных книг: о добре, о любви, о силе духа, о возложении рук, о чудесных исцелениях словом и верой. И, казалось бы, вот оно — обоснование, но натура у него была такая… противная, от слова «против». Даже если натыкался он на что-то светлое, то задачей себе ставил не восхвалять добродетели, а хаять все им противоположное. Он был готов поверить в чудо, поверить в магию, в пси-способности, во всемогущество духа человеческого, но вместо этого взял и ополчился, как ни странно, против научного и технического прогресса.