— Нет, вы всё-таки парадоксальный человек! То почти гениальный, то непроходимо тупой. Да зачем бы вы нам были нужны, везти вас сюда, давать прибор? Вы нам и нашли Дэгдэчи, мы вас и послали за ним. Без вас это было невозможно.
— Но как?
— Ой, налейте мне ещё, — рассмеялся Кривой. — Слушайте, уважаемый Юрий Сергеевич, историю собственной глупости. Вы — единственный «заводной», реально ходячий краевед с опытом, к тому же бескорыстный. «Купились» вы легко на этих выдержках из дневников и летописей.
— Почему «купился»? Что вы хотите сказать?
— Ой, Юрий Сергеевич, да вы сами написали бы ещё лучше. Там даже ошибки были, я просто впопыхах не проверил…
— Вы, подлый человечишка, написали это сами?! — Юрий Сергеевич в отчаянии стал стучать затылком в брёвна сруба. — Пошли вы к чёрту, сволочи! Не хочу вас больше слушать!
Компания развеселилась.
— Класс! Ему подыхать через час, а он страдает, что его с текстами кинули!
— Нет, погодите, ну а как же вы узнали, где Дэгдэчи? Неужели, Кяляндига сказал? — не мог успокоиться Юрий Сергеевич.
— Если бы был шанс получить информацию от него, нам бы и ваш этнограф не нужен был. Туземца хоть на куски режь — без пользы. А вы носили эту штучку, — Кривой потряс приборчиком около носа Юрия Сергеевича. — А она есть прибор, передающий реальное изменение местоположения объекта и все малейшие звуки. Вы, между прочим, ужасно сопите на подъёме. По вашему передвижению мы и узнали, где гнездо. И сразу туда и двинули. Дальше — дело техники. Жаль, детёныш ушёл!
— Ты! Ублюдок!.. — Юрий Сергеевич сказал, наверно, самую грязную тираду в своей жизни и получил ногой в живот.
— Всё. Беседа окончена. В камеру, до рассвета. Андрюха, вызывай вертушку на десять часов.
Глава 8. Фортуна выбирает попугаев!
Юрия Сергеевича швырнули на земляной пол того самого отделения, которому он удивлялся несколько дней назад. «Вот, значит это — камера!» Было ужасно больно в животе, ныли локти и плечи, и просто нетерпимо почему-то болела поясница. Он со стоном перевернулся, поджал ноги, полежал немного, опираясь затылком и плечами о брёвна стены, поднялся на ноги. «Очень фигово внутри!» Нащупал коленом, присел на лавку. Рядом на одной ноте стонала Дэгдэчи:
— И-и-их! И-и-их! И-и-их!
На двери ярким прямоугольником светился профиль узкого окошка — луна уже высоко, скоро рассвет. «Кривой сказал „до рассвета“. А потом? — Юрия Сергеевича затошнило. — От водки? Или от страха? Петро сказал, кто Дэгдэчи видел — все умерли».
