— Я ходила на северный берег. Там меньше раковин, зато нет волн.
Он порывисто встал, крепко прижал к себе маленькую жену.
— Жди меня, моя кошка, я сегодня чувствую себя тигром!
Холодный встречный ветер обдал брызгами дождя. Селение словно вымерло — все жители скрылись от непогоды у своих очагов. На узкой тропе высокая мокрая полынь вмиг вымочила одежду насквозь. Почти бегом он поднялся на мыс и оказался у дома шамана. Полог был откинут, в проходе стоял Загу и пронзительно смотрел ему в глаза.
— С новым днём, Загу! Ты звал меня, почему же так неприветливо встречаешь?
— Будем надеяться, что день будет добрым! Проходи к очагу.
Загу отступил в полумрак жилища. Он был одет в праздничную шаманскую одежду, и по его лицу было видно, что он настроен решительно. Забда знал, что сегодня день не предназначен для ритуалов и недоумевал, к чему этот наряд.
— Стань у очага лицом к огню! Если хочешь, чтобы я говорил с тобой, ты должен повиноваться. Я совершу обряд очищения.
Забда выполнил приказание. Глядя в огонь, он вдруг понял: «Это сон!». Шаман тем временем расставил вокруг него семь волчьих черепов, в пасть каждому черепу положил тлеющие угли и посыпал растёртые листья пахучих растений. Напевая заклинания под звуки бубна, он обошёл гостя три раза по ходу солнца и три раза в обратном направлении. От монотонных звуков и дурманящего дыма у Забды закружилась голова, он почувствовал, что силы покидают его. Он держался на ногах только на усилии воли. Шаман опять изучающе впился взглядом в его глаза, затем порылся в своей сумке, достал прозрачный жёлтый камень величиной с кулак. Подбросил хвороста в костёр, и долго смотрел на огонь сквозь камень. Затем протянул камень Забде:
— Дыши на него сильно!
Забда набрал полные лёгкие воздуха, протяжно выдохнул на камень. Шаман снова стал изучать камень на просвет. Напряженные морщины на его лице разгладились, он улыбнулся и сказал:
— Ты чистый человек, Забда! Садись на почётное место. Будем пить чай и говорить.
Шаман подогрел у огня котелок с ароматным отваром, налил гостю. Забда, сидя на мягкой шкуре с интересом рассматривал орнамент на чаше. На крашенных красной охрой и тщательно залощённых её боках были процарапаны рыбы, сети и отдельно — хозяин всех морских обитателей Суза — акула.
— Кто делает тебе такую красивую посуду, Загу?
— Кто может делать мне посуду? Конечно, моя жена Кахи! Она мастерица, всё умеет!
— Где же она сейчас, в такую погоду? Все люди посёлка сидят по домам.
