И хотя она уже через год стала стремительно, прямо на глазах, превращаться в очаровательную девушку, хотя Геннадий не мог не видеть разительных перемен, происходящих с ней, он по-прежнему относился к Светке несерьезно. Друзья порой, недоумевая, спрашивали его: не «кадрит» ли он Светку? Юрчиков сердился.
Наконец ему надоело ворочаться с боку на бок, он нащупал в темноте сигареты, вышел на крыльцо.
Глухая ночь скрыла окрестности. Только верхушки сосен едва прочерчивались высоко в небе да еще выше изредка рокотали разноцветные светляки-самолеты. И все вокруг затоплял дурманный запах странных мексиканских цветов, похожий на аромат клейких молодых листьев, настоянный до горечи на губах. Словно весна, собрав здесь все свои запахи, задержалась, осталась островком среди лета, бросала вызов подступающей осени…
— Гена? Ты?
Юрчиков от неожиданной радости слетел с крыльца, не разбирая ступенек.
— Ты один? А где все? Иннокентий? — спрашивала Ирина Георгиевна, подходя.
— Ух, какая молодчина! — бросился к ней Геннадий. — Уехали все, Иннокентий спит.
— Ну во-от, — протянула Ирина Георгиевна, очень довольная. — Я думала, тут веселье, а все уехали, и хозяин спит… С ума сошел, простудишься! Пойди оденься. Нет, не надо: Иннокентия разбудишь.
Она прижалась к Геннадию, скользнула ладонями по его голой спине; потянув со своих плеч пушистый платок, окутала им Юрчикова вместе с собой. Так они постояли несколько минут; вдруг Ирина Георгиевна поспешно оттолкнула его.
— Когда-нибудь я этому Билибину последние цветы оборву! — сказала она. — Голова кружится… Ты почему не спал?
— Ждал. Думал, не сообразишь.
— Недооцениваешь ты меня. Заявила категорически: мне скучно, пойду веселиться.
— Черт ты в юбке!
— У-у, — протянула Ирина Георгиевна, посмеиваясь. — Я без юбки — черт!.. Ну молчу, все забываю: мой миленочек — ханжа. И долго мы будем стоять?
Она потащила Юрчикова за руку напрямик через кусты, пока они не наткнулись на ограду.
— Куда я в таком виде-то? — засмущался Геннадий.
— Слишком много вопросов задаешь. Да помоги же, тюлень, — шепнула Ирина Георгиевна, становясь на перекладину и вглядываясь в темноту улицы. — Ну?
Геннадий помог ей перелезть через ограду, а затем и сам перемахнул на улицу.
— Садись! — приказала Ирина Георгиевна.
Возле забора стояла черная соловьевская «Волга».
Так уж повелось в их отношениях: она командовала, он подчинялся. С того самого дня, когда Юрчиков зашел к ним как-то прошлым летом. Василия Васильевича он не застал, собрался уходить, но Ирина Георгиевна остановила его:
