— Да ты что! — охал заказчик. — Тебе работы на полдня!
Николай, нахалюга, невозмутимо поворачивал к двери. Заказчик вприпрыжку догонял его. Фетисов лениво объяснял:
— Тебе квартиру дали без антресоля, верно? Вон у соседа антресоль, а у тебя — шиш. Значит, ему по закону полагается, а тебе не полагается, понял? Теперь тебе только большое начальство эту антресоль может разрешить. А может и отказать. Давай добивайся, тогда я к тебе от жэка приду и задарма ее в лучшем виде пришкандоблю.
Заказчик, ошарашенный неотразимой фетисовской логикой, обычно махал рукой:
— Начинай!
Лет пятнадцать назад о Фетисове ходили разные слухи, прежний участковый насчет него особо предупреждал. Но это было давно, и давно уже Николай работал в солидной организации, так что Калинушкин, сначала взявший его на особую заметку, в конце концов поверил в моральную устойчивость Фетисова и порой даже заворачивал к нему зимой в мороз после обхода участка обогреться.
Николая участковый невольно оставил напоследок, чтобы не исчезла надежда.
Служба у Фетисова была непыльная: сутки дежурил, двое работал по квартирам. Калинушкину повезло: Николай сидел дома навеселе по случаю Ильина дня и встретил участкового как родного брата.
— А-а, — заорал он, причесывая пятерней всклокоченные волосы, — милиция! Заходи, заходи, милиция, садись!
Александр Иванович присел к столу под старую, шатром, яблоню.
— Пьешь все?
— А что мне не пить? Во-первых — праздник, во-вторых — честно заработал, в-пятых — не во зло употребляю, в-шестых — скучно, а так, глядишь, хоть голова поболит…
Непослушный фетисовский язык продолжал нести что-то пьяное, но глаза его, нахальные, круглые, оставались совершенно трезвыми.
Хотя Калинушкин знал, что Николай давно не занимается глупостями — честных денег у него всегда полон карман, — притворство Фетисова озадачило участкового, и он, как и всем, завернул насчет санитарной комиссии, осмотрел мусорный ящик и попросил водички. В животе у него булькало и переливалось уже литра два воды, сырой и кипяченой, водопроводной и колодезной, просьбу свою он произнес поэтому с некоторым замешательством.
Но вместо того чтобы пойти за водой или предложить самому лейтенанту напиться в доме, Фетисов, наклонившись, запустил лапу в траву и выхватил оттуда бутылку боржома.
— От этой газировки живот пучит, — скривился Александр Иванович, взял стакан и шагнул к крыльцу.
— Пашка! — крикнул Фетисов. — Ну-ка вынеси воды дяде Саше!
