И всё же всё началось именно со сна. Обычной ночью под звук внезапно налетевшего ветра, что обещал очередную грозу. Которых и без того было уже немало за последние два дня, когда сталкивались между собою воздушные фронты, сверкая молниями, беспокоя оторванными листами металлического профиля с сарая, поломанными ветками тополя, который был всё десять лет напротив, расположившись у соседнего дома.
Степан, к тому же, был абсолютно трезв и даже, как ему казалось, ни о чём не думал, что могло бы напрячь нервы перед случившимся сном. Только — это случилось. Он увидел её в первый раз, но ему от чего-то почудилось, что она знает его. Только откуда? На это сон ответа не давал, да и был он собственно не об этом, а о чём-то совершенно обычном, где мелькали знакомые лица и такие же привычные пейзажи. Ещё играла до боли знакомая музыка, и совсем ничто не беспокоило, умиротворенное еле слышное тиканье часов с другой от сна стороны. Напротив тишина со спокойствием медленно двигали картинку, в которой было всё ещё раз обычно, но при этом неосознанно ново.
Этим новым была она. Он запомнил её, запомнил её глаза, её смущенность и теплую руку, которую она протянула ему стоя возле хорошо знакомой автобусной остановки. Где много раз бывал он, а сейчас был рядом с ним, давно забытый одноклассник, а вместе с ним была она. Она — смотрела. Она, кажется, чего-то ждала. Ему хотелось ей что-то сказать, для того, чтобы она не исчезла. Чтобы осталась, когда исчезнет одноклассник, когда гроза всё же разродится теплым летним дождем с большим количеством пузырей на поверхности грязных луж.
Но она исчезла. Он не успел что-то сказать. Она не подсказала ему, что-то необходимое. Он не знал, что должен произнести. Она лишь притягательно улыбнулась, в тот последний миг их нечаянного свидания, что он уже не мог забыть её губы, её очаровательные глаза.
Когда обычная ночь пользуясь своими неизвестными правилами перевернула сон в иную плоскость, а после и вовсе превратилась в сплошную темноту, Степан проснулся. Долго он слушал, как сильно разбушевалась всё же явившаяся гроза, как вот-вот оторвет она тонкий лист металлического профиля, как через несколько мгновений большая ветка тополя, оторвавшись от ствола, перегородит дорогу между домом Степана и соседним, который уже десять лет стоит напротив.
* * *
— Вперед братцы!!! Прорвёмся через эту улицу, тогда сумеем уйти. Вперед братцы!!! У нас с большевиками разговор короткий!!! — Степан, держа в руке револьвер, выскочил из-за угла — и тут же его лицо с возбужденными блестящими глазами, посекли в кровь камешки от ударившей совсем рядом пулеметной очереди.
