— Выпей — произнёс Чечек.
Быстро наполнил полный стакан и пододвинул его Резникову. Тот не дожидаясь повторного предложения одним махом проглотил в себя содержимое стакана.
— Иржи приведи пацана — обратился к лейтенанту Чечек.
Лейтенант неохотно поднялся, зачем-то посмотрел на гражданского с портфелем и, сделав несколько шагов, скрылся за дверью. Дверь сильно скрипнула, и Степан подумал, почему он не услышал противного скрипа, когда входил в апартаменты Чечека.
Виной тому была пауза — в ней тишина. В тишине совсем чужим выглядел человек с портфелем. Степан снова подумал о том, что он здесь делает, кого он представляет и почему всё время молчит. Хотелось спросить того прямо, но условия, да и обычный, принятый этикет не позволяли этого сделать. Человек же сидел, совсем не двигаясь. Степан заметил, что тот боится лишний раз смотреть в сторону Чечека, а смотрит в направление закрытой двери и по-прежнему украдкой изучает облик самого Степана.
Чечек закурил, начал бурчать себе под нос что-то непонятное, похожее на ругательства. Только звучало бурчание на чешском и Степан, если бы и хотел что-то понять, то всё одно бы не смог этого сделать. Резников в этот момент поднялся с места, подошёл к окну и что-то высматривал в открывающемся через небольшое поле лесе.
Через какое-то время возле вагона послышались голоса. Они приближались, смешивались с топотом сапог, звучали напряженно и, дождавшись своей очереди, открылась дверь. Двое солдат в иноземной форме втащили в помещение пацана лет тринадцати. За ними следом вошёл лейтенант, но он не стал садиться на своё прежнее место, а остался стоять возле дверей. Солдаты бросили мальчишку на пол. Сами быстро, не ожидая команды, удалились прочь. Мальчик постарался сразу вскочить на ноги, но получилось у него это не очень хорошо, и он упал снова. Было видно, что у мальчишки на левой ноге имеется грязная пропитанная кровью повязка. Вторая попытка ему удалась, и он всё же восстановив равновесие, престал в полный рост перед Чечеком и Резниковым.
— Ты польшевик? — громко спросил Чечек и его сильный акцент на слове большевик, резанул слух Степана.
Мальчик же ничего не ответил. Чечек вытер платком свою потную небритую шею и снова повторил вопрос.
— Ты польшевик? — только на этот раз он не кричал, а шипел подобно ядовитой змее.
— Да — еле слышно прошептал мальчишка.
— «Какой ещё большевик, это же ребенок, какой ещё большевик» — судорожно думал Степан, со страхом ожидая продолжения допроса.
